– Случайно не то самое, в котором она признает свою вину?
– Именно. Странно, однако. Ни заявления, ни обвинения. Теперь она все отрицает. Все же надеюсь, это небольшое приключение пойдет ей на пользу. Она неплохой человек, просто сбилась с пути. Она все говорила о том, как была несчастна и одинока, не имея поддержки. Но теперь люди знают и придут на помощь. У нас очень сплоченная община здесь, в Пэнлоу, – красноречиво закончил Бэрроу.
«Сплоченная? Да здесь задохнуться можно», – подумал Кабал.
Некромант заметил, что Бэрроу смотрит мимо него, и проследил за его взглядом.
– Вообще-то я люблю животных, – сказал Бэрроу. – Но при виде черной вороны мне становится не по себе.
Вороне, судя по всему, наскучило в цирке, и она решила осмотреть город. Птица примостилась на ближайшей стене, отчего та вдруг перестала выглядеть столь живописно. Ворона поглядела на них сперва одним глазом, потом вторым, а затем, дабы продемонстрировать, что среди ворон она особа эрудированная, снова взглянула на них первым глазом.
– Ко мне, ворона, – приказал Кабал.
Птица издала восторженное «Кар!», слетела со стены и, размахивая крыльями громче, чем орнитоптер, сделанный из складного зонтика, уселась на плечо некроманту. С самодовольным видом она посмотрела вокруг.
Бэрроу эта сцена, судя по всему, впечатлила.
– Никогда бы не подумал, что вы так хорошо ладите со зверями, мистер Кабал, – заметил он.
– Все совсем не так, – он мотнул головой в сторону вороны, которая, похоже, несколько секунд раздумывала, не клюнуть ли Кабала в ухо, но в последний момент отказалась от этой мысли. – Животных можно подчинить себе двумя способами. Первый – доброта, но есть и…
Некромант сурово посмотрел на ворону. Почти непреодолимое желание птицы умыкнуть блестящие очки Кабала и улететь тут же прошло. Вместо этого ворона попыталась очаровательно и безобидно ухмыльнуться, словно и не собиралась красть очки. Зрелище было не самым приятным.
– Второй способ, – мрачно закончил Кабал.
– Жестокость? – неодобрительно сказал Бэрроу.
Кабал был искренне удивлен.
– Нет, – возразил он. – Угрозы.
– А я думал, что угрозы – удел хвастунов и трусов?
– Если имеете дело с людьми, то да. А вот животные, похоже, воспринимают их, как и положено.
Бэрроу странно посмотрел на Кабала.
– По крайней мере, у меня была возможность в этом убедиться, – несколько робко закончил некромант.
– Да. Ну что ж. – Бэрроу огляделся в поисках новой темы для обсуждения. – Нравится ли вам наш город, мистер Кабал?
– Нравится? – Кабал задумался. – Не уверен, что стал бы использовать это слово. Мой цирк побывал во многих маленьких городах и деревнях – честно могу сказать, что такого места я еще не встречал. Здесь очень мило, – он произнес последние слова словно проклятие.
– Мило, да. – Бэрроу проигнорировал то, каким тоном Кабал закончил фразу.
В этот момент на башне Святого Олафа пробили часы, испугав ворону, которая тут же взмыла в воздух.
– Уже десять часов? – промолвил Бэрроу.
– Как? – Кабал не мог поверить, что было еще так рано, но уже так поздно.
– Время летит незаметно, когда хорошо его проводишь, разве не так?
Кабал был слишком поражен, чтобы ответить Бэрроу суровым взглядом.
– Быть того не может. Я ведь только что пришел сюда.
– Пабы еще не скоро откроются, но мы могли бы выпить по чашке чая с булочками в кафе, – предложил Бэрроу.
Кабал уже не мог вспомнить, когда в последний раз бывал в кафе, но у него не было ни малейшего желания изменять своим давним привычкам и идти против своих странностей. Тем не менее по какой-то причине, о которой позднее он никак не мог вспомнить, он позволил Бэрроу взять себя под локоть, отвести в чайную при церкви и при этом даже не пикнул.
Разговоры с официанткой вел Бэрроу, он же заказывал чай, булочки и прочие вкусности. Некромант подозревал, что Бэрроу даже оплатил еду. Вовсе не потому, что считал Кабала скупердяем – просто нужно знать цену деньгам, прежде чем они окажутся так или иначе полезны. Бэрроу не сомневался, что Кабалу до этого не было никакого дела.
Они молча сидели, чувствуя себя при этом вполне комфортно. Затем официантка принесла чайные приборы и убежала на кухню сообщить маме, что мистер Бэрроу беседует со странным господином из цирка.
Некромант снял свои затемненные очки с синими стеклами, аккуратно сложил их и убрал в нагрудный карман. Он выглядел очень усталым.
– Ну что, как жизнь? – поинтересовался Бэрроу.
– Жизнь? – тихо переспросил Кабал. – Жизнь – это струйка дыма посреди бури.
Повисла долгая пауза, во время которой Бэрроу смотрел на Кабала, а Кабал – на мисочку с густыми топлеными сливками, как будто ждал, что с ними что-то произойдет.
– Я не о том, – сказал Бэрроу. – Каково это – управлять цирком?
Кабал уже начал было: «С чего мне знать?» – но вовремя поправился и в итоге сказал.
– С чего мне начать? Трудно. Очень трудно. У судьбы… – он произнес последнее слово с нажимом, словно намекая, что у него с судьбой не все ладится, – всегда припрятан в рукаве сюрприз для меня. Стараешься быть готовым ко всему.
Некромант взглянул на Бэрроу, и тот с удивлением обнаружил, что впервые во взгляде его собеседника не читалось злобы.
– Ожидаете неожиданного, да?
Кабал почти улыбнулся.
– Избитая фраза, и при этом совершенно непрактичная. Я стараюсь мыслить открыто и быть гибким. Все же будущее остается загадкой до тех пор, пока не станет настоящим.
– Видел у вас в галерее машину предсказаний. Не помогает?
– Не особо. К тому же она с норовом.
Некромант взглянул на репродукцию, изображавшую сцену охоты в восемнадцатом веке, и умолк. Бэрроу не мог понять, шутил Кабал или нет. Почему-то его терзали сомнения на этот счет. Вдруг Кабал выпалил:
– Не одобряю я охоту.
А затем, не говоря ни слова, он положил в чашку ломтик лимона и налил «Ассам». Потом он проделал то же самое с чашкой Бэрроу, чем слегка удивил бывшего инспектора. Судя по всему, Кабалу даже в голову не пришло, что Бэрроу может пить чай иначе. Подобный парадокс поразил Бэрроу: Кабал готов был обслужить его, но даже не поинтересовался, какой чай он любит – с молоком или с лимоном. Так уж получилось, что у Бэрроу не было определенных предпочтений. Кабал сделал глоток.
– Как вам чай? – поинтересовался Бэрроу.
– Вкусно, спасибо. – Кабал смотрел, как несколько чаинок, просочившихся сквозь ситечко, оседали на дно. – В юности мне нравился «Лапсанг Сушонг».
Некромант взглянул Бэрроу прямо в глаза, и тот почти ждал, что его собеседник сейчас произнесет: «А теперь, когда вы знаете мой секрет, вы должны умереть». Однако вместо этого Кабал сказал:
– Понятия не имею почему. Теперь мне кажется, у него слишком терпкий аромат.
Некромант поставил чашку и принялся намазывать булочку сливками.
Бэрроу наблюдал за тем, как Кабал, не снимая черных детских перчаток, с точностью хирурга орудует ножом. Желая получить преимущество в разговоре, Фрэнк продолжил развивать
