Я попала в точку. Но почему жених шарахается от меня и, похоже, скрывает факт избранности от других белокрылых?
Оставшись наедине с незнакомкой, мы на миг замерли, разглядывая друг друга. Красивая мама у эрата. Да какая она мама? Девушка! Фигуры у нас с ней похожи, и роста мы одинакового. Честно признаться, мама Йелли красивее меня. Она совершенна, прекрасна, только какая-то неземная, холодная и отстраненная. А еще недавно, на родине, так говорили обо мне.
Одарив меня холодным оценивающим взглядом, прекрасная леара официально-вежливо пригласила:
– Прошу за мной, Кайя. Дел много, времени нет.
– Я бы сначала узнала, в чем причина спешки и что такое шардис? – не сдвинулась я с места.
Ее белые брови взлетели на лоб, когда она спросила:
– Из какого ты шаазата, если не знаешь прописных истин?
– Из земного! Вы о нем даже не слышали и, уверена, не видели, – буркнула я.
– В такой глуши находится? – потенциальная родственница надменно вздернула идеальный нос.
– Еще в какой! – согласилась я. – Так что за шардис?
Женщина еле заметно нахмурилась, явно подозревая подвох и сомневаясь, стоит ли со мной говорить. Пришлось направить разговор в нужное русло:
– Это помолвка? Обручение невесты и жениха?
Тень недоумения скользнула по совершенному лицу леары, прежде чем она произнесла:
– Видимо, да. Шардис – это шардис.
За руку она меня больше не брала, коротким жестом пригласила пройти за собой. Мы оказались в личных покоях, по-другому их не назвать. Белая с серебристыми искорками драпировка, мебель из очень светлого дерева с белой обивкой. Стеклянные, а может, ледяные скульптуры в самых неожиданных местах, подсвеченные светлячками. Шикарная гостиная, но, на мой взгляд, слишком официозная, как в безумно дорогом медицинском центре.
– Меня зовут Кайя, а ва… тебя? – успела я крикнуть вслед маме Йелли, которая молча скрылась за другими дверьми, оставив меня в одиночестве.
Правда, через пару минут она вернулась с леарой, крылья у той были спрятаны, но волосы серые, – прислугой, которая несла перед собой белый наряд.
– Амила, – лаконично представилась хозяйка покоев.
Похоже, «разговорчивость» в крови у этого семейства.
– А твоего супруга? – намекнула я.
– Ниол.
Прислугу поторопили жестом, и началась суета. Воцарявшаяся на небе Моика, заглядывая в огромный оконный проем, играла сиреневым светом на белоснежной легкой ткани, развевавшейся на сквозняке, сверкавшей сотнями мелких… бриллиантов, наверное.
Меня, ни о чем не спрашивая, живо освободили от топа и брюк, позволили сходить в туалет облегчиться и освежиться (вот честно, если бы не успела за минутку, выгнали бы). Затем нарядили в фантастически красивое платье, сияющее и нежное. Без сомнений – свадебное. Мое сердце ухнуло вниз!
Впервые в этом мире я увидела платье. И оно сказочно прекрасное, бесподобное, потрясающее воображение. С открытой спиной и плечами, воротом-шалью, сверкающими бриллиантовыми пуговичками от низкого декольте до талии. Свободная шелковая юбка до самого пола сплошь в бриллиантиках, словно в маленьких звездочках.
Мне помогли обуться в изящные белоснежные сандалии и… никакого белья.
– А бель…
– Надо поторопиться, Кайя, близится закат, времени совсем нет, – Амила говорила вроде бы вежливо, но опять ощущение, что это приказ, только уже будущей свекрови.
Странное, раздвоенное состояние, помноженное на отупляющую усталость: мои мысли, чувства, хваленое подсознание, в конце концов, судорожно метались, а я тщетно пыталась сообразить, что делать. Если я права: это спешная свадьба! Тогда любой мой выбор сейчас канет в Лету – ничего не исправить, не переиграть… Могу я отказаться? Вряд ли. Амила коршуном следит за каждым моим движением, словно боится, что сбегу либо меня украдут. Сероволосая шаа, прислуживающая мне, даже взгляд боится поднять. У нее ничего ни спросить, ни попросить. Арэнк считаться с моими «хочу – не хочу» не будет – это стало очевидным практически сразу.
Попытаться сбежать? Куда? Обратно к шаэру и просить вернуть изумрудные шахты, от которых у него аж дух захватывало? Да там у всех дыхание сперло, когда Арэнк выкуп предложил. И главное – как сбежать? Летать по-прежнему не умею, а планировать можно только вниз, в тюрьму, за побег от шааза. Ведь за невесту «уплочено»!
Я устала, дико устала. Причем больше морально вымоталась, чем физически. Столько событий за один день – это чересчур. Для любого, а я несчастная одинокая попаданка, слабая и беззащитная. Слезы подступили к горлу, защипало в глазах – вот-вот разрыдаюсь от души, с подвыванием. Да если бы хорошая истерика хоть раз в этом мире мне помогла!
Поэтому, когда Амила придирчиво осмотрела меня и сказала: «Пойдем», я покорно, медленно двинулась за ней. В душе кошки не просто скреблись, они яростно орали от голода, холода и полного и беспросветного одиночества. Эйфория, горячившая кровь, когда мы поднялись за облака, сменилась противным ознобом, хотелось свернуться клубочком, укрыться крыльями и отключиться от всех проблем. Но Амила, как на буксире, тащила меня по многочисленным анфиладам, беломраморным лестницам и наконец привела к скале.
Наверх, к темному каменному проему едва видимого снизу зева пещеры, ведет узкая тропка, по которой пройти может пара человек. У входа завис Ниол, мерно помахивая бело-серыми крыльями. Сам жених ждет меня внизу, у начала тропы, а вокруг сгущается темень. Закат вот-вот уступит место сиреневой ночи. Слева и справа – бездна. И безнадега.
Стоило нам выйти из коридора к Арэнку, от него в стороны прыснула парочка серокрылых красоток. Не знаю, что они рядом с ним делали, но мне показалось, заигрывали. Кровь зашумела в голове: он, собственно, жениться собрался, на мне жениться, между прочим, и прямо сейчас, а флиртует с другими? С наглыми курами! Сразу вспомнила Игоря, выбравшего не меня. Там я чуть не погибла из-за измены, так почему должна терпеть подобное здесь?
Йелли – мягкое имя, таким бы любимого называть, лаская его слух и свое сердце. Поэтому даже мысленно называла его Арэнком, «по фамилии». Он встретил нас с недовольным видом, и Амила повинилась:
– Прости, но она, оказывается, не умеет летать и…
– Не надо извиняться, – сухо оборвала я. – В отличие от вас… тебя, он об этом знает. Забыл – его проблемы!
– С послушанием и уважением у нас большие проблемы, – не менее сухо заявил эрат, обратив на меня ледяной взгляд.
– Думаю, у нас, – я выделила обобщение, – могут быть и другие большие проблемы.
– Где твои вежливость и воспитание? – возмутилась Амила.
– В глухомани остались, – бесстрастно парировала я. – Там же, где и любовь, счастье и надежда. А у вас здесь с этим глухо…
– Разговорчивая? – тихим, каким-то механическим голосом спросил жених, беря меня за руку и направляя на тропу.
– Да, мы с тобой – абсолютные противоположности. И духовно несовместимы. Может, отправишь меня обратно и вернешь свои изумрудные шахты?
Мы прошли полпути, когда он выказал едва ощутимое любопытство:
– И кого бы ты выбрала на этот раз?
Я пожала плечами, но
