Его рисунки Черного и Цветочного островов стали причиной того, почему я так отчаянно хотела их посетить, и даже странно, сколько всего произошло с тех пор, как я лежала в гамаке и представляла себе, на что они похожи. Весь этот ужас. Вся радость. Вся боль. И все равно его рисунки навсегда останутся для меня чудом: темень лесов, красота лугов.
Единственный остров, на котором я пока не была, Пятый, которому Бронн посвятил всего лишь один набросок: маленькие шерстяные зверюшки, бродящие по пастбищу на фоне горного хребта, скрытого вихрем тумана. Он сказал, что больше там смотреть не на что, но мне нравилось думать, будто остров просто охраняет свои тайны.
Первый он изобразил поселениями: кузнецы куют оружие, корабельщики строят и чинят суда на верфях, рыбаки вытягивают на берег улов. Несколькими искусными мазками угля ему удалось передать постоянную кутерьму рынка.
На рынке продается все, чем богаты острова. Если вам нужно купить фруктов, овощей или любых злаков, Целинный остров к вашим услугам. Если вы ищете одежду, загляните к торговцам с Туманного острова. Их животные дают мягкую шерсть, которую островитяне часто красят, используя экстракты цветов с Четвертого. До катастрофы на рудниках Шестой остров присылал на Первый хрусталь и другие камни и минералы, чтобы, во-первых, пополнять королевские хранилища, а во-вторых, изготавливать все: от инструментов до пороха. Многие из этих товаров можно приобрести на одном из множества прилавков.
Все острова полны талантов, и я всегда поражаюсь тому, что мастера умеют создавать из своего сырья. Еда, духи, одежда, ювелирные изделия, украшения – все это можно найти в здешнем собрании чудес. Однако сегодня я не буду бродить по рынку. Вместо него я впервые посещу дворец.
Корабль, на котором мы пришли, невелик, поэтому рыбаки направляют его к одному из пирсов поскромнее, где человек, перебрасывающий трос, улыбается, когда мы сходим на берег. Грейс оставляет его улыбку без ответа, вместо этого вкладывая ему в ладонь монету.
– Ты нас не видел, ясно? – говорит она, и человек согласно кивает, надкусывая монету, чтобы убедиться в ее подлинности.
Приятно снова оказаться на земле, однако я скоро понимаю, насколько здесь все изменилось с моего последнего визита несколько лет назад. Хотя улицы всегда были оживленными, теперь тут можно встретить не только торговцев. Куда ни глянь, всюду попрошайки, отчаянно клянчащие еду. Толпы путешественников, прибывающих на судах с других пяти островов, сопровождаются солдатами, которые не дают им выйти за пределы города. В людях этих не чувствуется сопротивления, они выглядят побежденными. Запутавшимися. Не понимающими, где они и зачем. Вместо уличной музыки теперь слышен детский плач, перекрывающий крики торговцев и лай собак. У меня внутри все замирает. Что же делает король, чтобы помочь?
Мы с Грейс легко лавируем по узким улочкам, она точно знает, куда идти, однако после очередного поворота за угол становится очевидно, что выход из города – не такая уж простая затея. Дорогу к загородной резиденции короля преграждает отряд вооруженных дворцовых гвардейцев, заворачивающих всех, у кого нет веской причины заходить в глубь острова.
– Ну мы же не ищем легких путей, – с улыбкой говорит Грейс.
Мы подходим к толпе людей, умоляющих позволить им продолжить путешествие, и ждем с нетерпением своей очереди, когда оказываемся перед солдатами, которые отстраняются от нас копьями.
– Приказ не допускать новоприбывших на остров остается в силе, – объявляет ближайший к нам солдат. – Возвращайтесь к себе на судно и отправляйтесь домой.
Он явно повторяет эти слова, как попугай, вот уже много недель кряду, так что из них выветрился всякий смысл.
– У нас дело к королю, – уточняю я, чем заставляю солдата посмотреть на меня с недоверием.
– Следующий, – говорит он. – У меня на вас нет времени.
Тогда вперед выступает Грейс, и до солдата медленно доходит, во что она одета. Он так глубоко сглатывает, что я начинаю беспокоиться, уж не болен ли он.
– Ты знаешь, кто я? – спрашивает она как нельзя более угрожающе. – Знаешь, на кого я работаю? Ты уверен, что хочешь мне помешать пройти?
По тому, с какой скоростью бледнеет лицо солдата, он точно знает, в какой команде состоит Грейс.
– И мне нужен транспорт, – добавляет она, чувствуя, что преимущество на ее стороне.
Солдат явно недоволен, однако щелкает пальцами, вынуждая другого гвардейца привести двух лошадей и передать нам поводья.
– Можете следовать дальше.
Грейс некоторое время смотрит на солдата.
– Если ты или кто-нибудь из твоих друзей решите, что о моем присутствии здесь можно посудачить, предупреждаю, что я питаю склонность к отрезанию языков. Ясно?
Солдат кивает и слегка дрожит. Примечательно. Я знала о том, что островитяне боятся экипажа «Девы», но чтобы люди короля! Все гораздо хуже, чем я себе представляла. Толпа с интересом наблюдает, люди не в состоянии слышать, о чем мы говорим, но радуются тому, что гвардейцы в замешательстве.
Когда Грейс убеждается, что ее угрозы восприняты серьезно, мы садимся на лошадей, хотя я проделываю это с некоторым трепетом. Верхом я до этого сидела только однажды, на маленьком муле и с посторонней помощью. А эта зверюга гораздо крупнее, норовистее, и когда я сдавливаю ей бока, она резко переходит в галоп, стремясь покинуть город не меньше, чем мы. Мне приходится изо всех сил держать равновесие, чтобы не свалиться, и в поисках поддержки я вцепляюсь ей в гриву. Когда между нами и городом образуется приличное расстояние, мы даем нашим коням передохнуть и ведем их под уздцы вдоль по колдобинам мощенной булыжником дороги. Дальше я на остров никогда еще не заходила. Промышленная территория постепенно исчезает, сменяясь лесами и далее чередой холмов. Ландшафт усеян домиками, на улицах играют дети, но при звуке нашего приближения матери поспешно прячут их за дверьми. Дороги спокойны – слишком спокойны, – и, хотя Грейс ничего не говорит, я чувствую, что ее тревога сродни моей. Страх – это чума, и, похоже, ею заражен даже Первый остров.
– Как ты
