Грейс кивает.
– За хорошую цену они все будут рады тебя продать. Но надеюсь, что к тому времени мы уже окажемся далеко. Если не задерживаться, с нами ничего не случится.
Звучит обнадеживающе.
Проведя в седле большую часть дня, мы делаем поворот и видим дворец, его бледные стены отражают солнечный свет, так что я сразу слепну.
Когда глаза привыкают, от открывшегося перед нами вида я падаю духом. Гнездящийся в собственной долине, огромный замок когда-то наверняка выглядел волшебно. Водопад обрушивается со скал позади него, образуя естественный ров. На башнях реют флаги шести островов вместе с общим флагом Востока и сине-зеленым королевским штандартом. Однако они истрепались и выцвели, а цветы, которые когда-то устилали долину, завяли и погибли. Хотя до руин еще далеко, ощущение заброшенности ни с чем не спутать, и, видимо, нет ничего странного в том, что король палец о палец не ударяет, чтобы помочь оказавшимся в затруднительном положении подданным, раз он не в состоянии позаботиться о собственном доме.
Наши лошадки радостно ржут, предвкушая возвращение на конюшню, но, хотя разводной мост поднят, подъемные ворота опущены, а нас приветствуют новые недружелюбные гвардейцы, которые задают нам бесконечные вопросы через решетку и оставляют ждать. В конце концов приходит весть о том, что наша просьба войти удовлетворена. Как только ворота подняты, нам разрешают войти во двор, где забирают лошадей и оружие, после чего заводят в сводчатый коридор. Мы углубляемся в замок, и придворные в красивых нарядах торопливо расступаются перед нами, но я замечаю, что, хотя большинство старается не смотреть на Грейс, пугаясь, вероятно, одного ее присутствия, многие открыто таращатся на меня, не заботясь о том, чтобы скрыть презрение к моему помятому виду. Платье выделяло меня на «Деве» и выделяет здесь. Единственное место, где оно было кстати, это обитель любящего семейства, которое приняло меня такой, какая я есть. При этой мысли у меня сжимается сердце.
Приходится снова ждать перед внушительными деревянными дверьми с вырезанной на них сложной картой Восточных островов, прежде чем они отворяются и нас впускают.
Прямо перед нами сидит король, его трон водружен на мраморный постамент, отделенный от пола пятью широкими ступенями. Как и его сын, он моложе, чем я предполагала, и гораздо привлекательнее: лицо чисто выбрито, кожа на солнце блестит, и только когда мы оказываемся стоящими у подножия постамента, я замечаю морщинки вокруг глаз, выдающие возраст. Я пытаюсь сопоставить его образ с тем, каким представляла его себе, когда они с моим отцом строят свои тайные планы.
– Ваше величество, – начинает Грейс и низко кланяется.
Я следую ее примеру.
– Грейс, – говорит король так, словно она его старая знакомая.
«Наверное, – думаю я, – отец настолько подробно рассказывал о своей команде, что король испытывает к ее членам предрасположенность».
– И ты, Марианна, здравствуй. Нежданная радость. – Ничто в тоне его голоса не выдает искренности. – Капитан Адлер не предупреждал меня о вашем визите, так что, признаться, я не до конца понимаю, что могу для вас сделать.
– Простите за вторжение, – продолжает Грейс, – однако Марианне не терпелось повидаться с вашим сыном. Отужинав на борту «Девы», он оставил ей открытое приглашение.
Возможно, я это только воображаю, но мне кажется, что король вздыхает с облегчением.
– Увы, принц Торин нынче не при дворе, – говорит он, и я вынуждена скрыть разочарование. – О чем он, я уверен, будет сильно сожалеть, когда узнает о вашем приезде.
Он кивает гвардейцам, и они приближаются, готовые выпроводить нас из залы. Король явно спешит от нас избавиться.
Я делаю шаг вперед.
– Вообще-то, ваше величество, я хотела поговорить с вами.
Король приподнимает руку, и гвардейцы замирают. Он смотрит на меня с откровенным подозрением.
– В самом деле? Выходит, отец назначил вас своим посыльным?
Я колеблюсь, не зная, сколько могу сказать. Все, что я видела с момента прибытия – от хаоса в порту до здешнего недружелюбного приема, – убеждает меня в том, что я напрасно сюда спешила. Но, по крайней мере, король, похоже, не в курсе того, что от меня отреклись. Видимо, отец не хотел, чтобы кто-нибудь еще знал о его позоре.
– Нет, я явилась по собственному почину.
Взгляд короля переходит с меня на Грейс, пока он взвешивает правдивость моих слов.
– Понимаю. Хорошо, говорите.
Воздух пронизан недоверием, и мои надежды быстро улетучиваются.
– Ваше величество, это вопрос частного характера. Могли бы мы пообщаться наедине?
Он долго на меня смотрит, прежде чем кивнуть.
– Могли бы, вы и я. Но при одном условии. – Он указывает на Грейс. – На протяжении всего визита она останется под замком. Я не так глуп, чтобы позволить столь умелой убийце свободу в моем доме. Обещаю, с ней будут хорошо обходиться.
Значит, он не разглядел меня и не счел для себя опасной. Хотя я отчасти сыта по горло людьми, недооценивающими меня подобным образом, сейчас это нам на руку. Я хочу, чтобы он меня недооценивал. Я смотрю на Грейс, которая кивает, выказывая согласие. Сомневаюсь, чтобы запертая дверь была для нее большой проблемой.
– Договорились.
– Хорошо. Тогда давайте вместе поужинаем.
Прежде чем дать себя увести, Грейс бросает на меня последний взгляд. Взгляд, предупреждающий о необходимости быть осторожной. Будто мне нужно про это напоминать.
Меня выводят в другой коридор и препровождают в помещение поменьше и поуютнее, богатое убранство которого поражает. Роскошная обстановка на борту «Девы» редкость – чему нет практического применения, тому нет и места. Каюты слишком тесные.
Но здесь все наоборот. Вся мебель в плюшевой обивке, с потолка свешивается хрусталь, а стены украшены блюдами разных размеров, и кажется, что их предварительно обмакнули в жидкое золото. В центре – нелепо длинный стол, погребенный под невероятным количеством кушаний. Еще более экстравагантными выглядят тарелки с горами фруктов, сделанных из сверкающих драгоценных камней. От подобной бессмысленной роскоши, выставленной напоказ, тошнит, когда знаешь, сколько островитян голодает.
Король входит в комнату следом за мной и знаком приглашает садиться. Я слушаюсь,
