– Пожалуйста, угощайтесь всем, что на вас смотрит, – говорит король, указывая на различные виды мяса и закусок, порой настолько сложные, что я их не узнаю.
Я беру булочку, но с опаской к ней присматриваюсь. Король будет не первым хозяином, который травит незваного гостя. Кроме того, я не хочу, чтобы меня сейчас отвлекали кушанья, как бы громко ни сопротивлялся этому мой желудок.
Вероятно, еда безопасна, поскольку король наваливает себе на тарелку столько, что можно было бы прокормить большую семью, после чего отсылает своих людей. И вот я оказываюсь наедине с правителем Восточных островов.
Он запускает пятерню в свои тусклые волосы.
– Должен признаться, я представлял вас совсем иначе.
Могу лишь вообразить, какой отец меня ему описал. Слабая, но пригодная сноха, на которую еще не страшно взглянуть и которая уже может родить.
– В самом деле? Отчего же?
– Вероятно, я представлял себе вашего отца в облике девушки. А вы гораздо симпатичнее.
То есть, говоря его языком, гораздо удобнее для манипулирования.
– Ваше величество, в том, что я хотела бы обсудить, ничего симпатичного не будет. – Тянуть не стоит. – Мой отец повернулся против вас. Острова остались без защиты, а люди, ваши люди, страдают. Даже здесь, в вашем порту, царит хаос. Я пришла предложить свою помощь.
Король какое-то время молчит, положив нож на тарелку и пережевывая мясо. Запивает его большим глотком вина.
– Вы пришли предать своего отца?
– Мой отец больше не заслуживает звания Гадюки. Он отстаивает исключительно собственные интересы.
Король откидывается на спинку и громко рыгает.
– И чего вы хотите в обмен на эти сведения?
– Ничего. Кроме мира на островах.
Король сцепляет пальцы и тошнотворно ухмыляется.
– Как и все мы. – Он заново наполняет свой бокал кроваво-красным вином. – Грустно, Марианна, однако вы не сообщили мне ничего нового. Я уже давно слышу об убийствах, совершаемых от моего имени, а также знаю, что Адлер долгие годы забирает себе гораздо больше хрусталя, чем положено. Ради его преданности я закрывал глаза на эти вещи.
Он берет кусочек мяса, макает в сладкий соус и отправляет в рот, после чего облизывает пальцы. А я все эти годы верила в то, что король и Гадюка вместе трудятся на благо островов! Последние устои этой глупой веры теперь окончательно рушатся. Как и мой отец, король не заботится ни о ком, кроме себя.
– Но последние несколько месяцев мой флот нес существенные потери, и я не думаю, что кто-нибудь верит в то, будто нападения эти совершались обычными бандитами. Разумеется, я знаю, что ваш отец планирует меня свергнуть, а иначе зачем ему понадобилось бы освобождать воды от всех возможных соперников? Он хочет высшей власти над сушей и морем.
Я всматриваюсь в него, пораженная этим откровенным безразличием.
– И что же вы собираетесь делать?
– Возможно, ваш отец главенствует на воде, но на земле преимущество за мной. Если я призову все свои войска, ему ни за что не отнять у меня трон.
Мое разочарование в короле безмерно, и можно все бросить прямо сейчас, но как он смеет? Как смеет он так мало заботиться о своем народе? Люди рассчитывают на него. Йорен, Клара, Томас – они рассчитывали на него. Я определенно ошибалась, думая, что ему нужна помощь. Он бросил своих подданных и забаррикадировался во дворце, защищая собственную жизнь в ущерб остальным.
– Если вы все это знали, – говорю я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, – тогда почему вы согласились на то, чтобы ваш сын женился на мне?
Король опустошает бокал и сразу же наполняет заново.
– Вообще-то я на это своего согласия не давал. – Он смотрит на мое запястье, на выставленное на всеобщее обозрение клеймо нашей связи. – Похоже, ваш отец и мой сын договорились самостоятельно.
Воспоминания об ужасах церемонии скрепления уз настолько яркие, что я содрогаюсь. Могу лишь предположить: отец использовал Торина в надежде на то, что наш брак даст ему необходимый контроль над сушей. Тогда какова во всем этом роль Торина? Он тоже хочет свергнуть короля? Он сотрудничает с моим отцом? Мысль о том, что я терпела такую боль ради общих замыслов отца и Торина, только подливает масла в огонь гнева, уже горевшего во мне.
Я прогоняю свои чувства прочь. Сейчас они только мешают. Я здесь по одной-единственной причине – заручиться поддержкой короля. Поэтому переступаю через гордость и отвешиваю раболепный поклон.
– Прошу меня простить, ваше величество. Я не знала.
Король уже прилично выпил. Щеки его горят, глаза налились кровью.
– Хотя, возможно, союз между королем и Гадюкой не так уж плох…
Я хмурюсь.
– Значит, вы поддерживаете мою помолвку?
Он тупо пялится на меня.
– Нет, не с моим сыном.
Сердце начинает биться чаще, когда король встает и обходит стол. Остановившись возле меня, он предлагает мне руку, и я не могу отказать. Он поднимает меня на ноги и проводит пальцами по запястью до следов ожога.
– Моя женушка давно в могиле. Может быть, мне пора обзавестись новой.
Хватка у него на удивление крепкая. Он не столько пытается меня соблазнить, сколько повлиять на мои мысли, прижимается все теснее, и я уже не просто злюсь. Я еще и боюсь.
– Только представьте, – говорит он, наклоняя ко мне свое лицо, – король и его королева-Гадюка. Мы бы стали непобедимы.
Не успеваю я его остановить, как он уже целует меня в губы и просовывает язык. Я чувствую, сколько вина он выпил.
Я машинально отпихиваю его. Смотрю на него снизу вверх и вижу злобу в глазах, чувство унижения от моего отказа. Королям не отказывают.
– Простите меня, – говорю я, отчаянно пытаясь придумать, как спасти ситуацию.
Я не могу позволить себе еще одного могущественного врага.
Король делает шаг в сторону, окидывает меня оценивающим взглядом и возвращается на свое место. Я тоже сажусь, и мы некоторое время не двигаемся, застыв, как
