Одно я знаю наверняка: рост волнений будет сопровождаться ростом насилия. Насколько близко это должно произойти от замка, чтобы король понял, что он тут не в безопасности? Сомневаюсь, что сознание того, как незаметно и легко убийцы смогли проникнуть внутрь, а пленники – бежать из тюрьмы, убедит его в этом. Я не сочувствую ему, негодяю и предателю. Я даже думаю, что хорошо бы нанести ему прощальный визит. Он ведь вообще-то приглашал меня в свою спальню.
Когда Бронн присоединяется к нам на земле, я спрашиваю:
– Ты знаешь, где королевская опочивальня?
Бронн хмурится:
– Разумеется.
– Проводи меня туда.
Сперва мне кажется, что ответом будет отказ, но он, вероятно, видит в моих глазах решимость, потому что делает знак идти следом.
Мы проходим тенями на стенах до дальней части замка, где Бронн показывает на второе окно третьего этажа.
– Что бы ты ни задумала, поторопись.
Я киваю и начинаю подъем. Мои пальцы находят, за что зацепиться, и я скоро оказываюсь возле окна. Оно легко открывается, и я тихо проникаю в комнату.
Какое-то мгновение я не двигаюсь, позволяя глазам привыкнуть к полумраку. Король в постели один, это радует – я только сейчас понимаю, что с ним мог бы быть кто-то еще, – и крепко спит. Человек, лишенный тревог.
Мои шаги беззвучны. Я подбираю ремни его сапог. Он почти не шевелится, когда я связываю ими его запястья. Удостоверившись в том, что он безопасен, я усаживаюсь верхом ему на грудь и подношу лезвие ножа к горлу.
– Подъем!
Он открывает глаза и распахивает их, когда понимает, что происходит. Я уже заткнула ему рот кляпом, так что он не может закричать, а путы не дают сильно сопротивляться.
– Не напрягайтесь, – говорю я, и мой голос звучит шепотом. – Никто не придет вам на помощь. Ни сейчас, ни потом. Можете считать, что за стенами замка вы в безопасности, но знайте: раньше вашим врагом был только мой отец, но теперь и я тоже. Ошибочка вышла. Вы бросили своих подданных, чтобы позаботиться о себе, и за это я обещаю, что вам не выйти сухим из войны, которая грядет. Вас призовут к ответу. Так что спокойной ночи, ваше величество. И радуйтесь короне, пока она у вас на голове.
Страх его очевиден, над верхней губой проступает пот, руки трясутся, и так легко было бы покончить с ним, заставить страдать, призвать к расплате.
Сейчас вся власть у меня.
Я сильнее прижимаю лезвие к его шее, надрезаю кожу, высвобождая тонкую струйку крови, тьма внутри меня грозит тем же самым, но я останавливаюсь, страшась того, с какой легкостью рождается порыв. Вместо этого я отнимаю нож и, довольная тем, что предупреждение услышано, одним быстрым ударом по голове лишаю короля чувств.
И вот я уже снова рядом с Бронном и Грейс, которых радует мое быстрое возвращение. Бронн делает жест, чтобы мы следовали за ним. Мы невидимыми призраками пробираемся незамеченными до задней части замка, обращенной на водопад.
Бронн поворачивается ко мне:
– Придется плыть.
Грейс внимательно вглядывается в преграду, и я почти уверена в том, что нам всем памятен тот день на корабле, когда Бронн утопил нашу дружбу.
– Справлюсь, – отвечаю я, стиснув зубы, не желая жить прошлым, когда настоящее не менее опасно.
Он как будто удивлен, но согласно кивает.
– Греби к водопаду, потом полезем.
Несмотря на смелый ответ, сердце мое рвется из груди, когда мы беззвучно погружаемся в воду. Грейс, что означает «грация», оправдывает свое имя, грациозно скользя вперед, почти не поднимая ряби. У Бронна тоже немало опыта в преодолении водных преград незамеченным. Я гораздо менее приспособлена плавать без усилий, каждый гребок отдается в теле тревогой, но умудряюсь не отставать. К счастью, водопад производит достаточно шума, чтобы заглушить мои неловкие потуги.
Вообще-то, когда мы оказываемся почти под ним, падающая вода оглушает, и мой страх растет. Грейс первой делает глубокий вдох, подныривает и оказывается по ту сторону водяного занавеса. Не обращая внимания на неотступающую панику, я набираю воздуха в легкие и ныряю. Под поверхностью течение сильное, мощь падающей воды отталкивает меня обратно, тогда как я пытаюсь двигаться вперед и в итоге не двигаюсь вовсе.
Легкие рвутся на части, но дороги назад нет. Я должна прорваться. Брыкаясь и цепляясь за воду, я пытаюсь пробиться через невидимую преграду, сражаясь с ночными кошмарами, в которых обычно тону, и безжалостным давлением сверху. Тут чья-то рука обхватывает меня и выталкивает на другую сторону.
Я выныриваю вместе с Бронном, но не успеваю ничего сказать, как он уже идет дальше, к каменному склону.
Грейс, правда, мешкает и смотрит на меня.
– Ты в порядке?
– Ага.
Я не уточняю, поскольку дрожу, я ненавижу ощущение того, какой слабой меня делает вода, негодую из-за помощи Бронна, разочарованная тем, что она мне понадобилась. Я так рада расставанию с водопадом, что с нетерпением предвкушаю рискованный подъем по скалам, скользким от влаги и водорослей.
Пока мы взбираемся на утес, не слышно ничего, кроме грохота воды. Когда мы уже на половине склона, Бронн, опережавший меня, исчезает. Через мгновение я понимаю почему. Он лежит на выступе, ведущем в зев пещеры.
– Ты тут уже бывал? – спрашиваю я, пристраиваясь рядом и выжимая мокрые волосы.
– Капитан ждет от нас, чтобы мы знали все входы и выходы, где бы ни оказались, – отвечает Бронн, когда на выступе появляется Грейс.
– Не думаю, что он подразумевал дворец, – с сомнением косится она.
Бронн пожимает плечами:
– Люблю основательность.
Я сдерживаю улыбку:
– И куда теперь? В дружелюбную кромешную тьму пещеры?
– Туннеля. Но ты права. Если мы пройдем его насквозь, то окажемся по
