Последним из портала выпал ведьмак, прокатившись по полу и затормозил ударом о стену, чуть не обрушив всю палатку на головы собравшимся. Магический круг, работая секьюрити с хорошей оповещательной системой «Свой-чужой», захлопнулся, выстреливая в стену чьей-то оторвавшейся рукой в железной перчатке, после чего презрительно взорвался, выпуская в воздух едкий дым и гарь. Киаран, Ярпен и куча незнакомых мне лиц, которые двадцать минут назад собирались отправиться на ПМЖ в царство мертвых, во славу Аники Эмергейс и туманных идеалов, уже передумали это делать, поскольку истина зыбка, а моя смерть оказалась мистификацией. А потому большинство явно чувствовало, что их где-то наебали, притом, жестоко и обидно. Это хорошо читалось в миндалевидных глазах. Кто-то даже ущипнул меня за плечо, проверяя на материальность.
Изредка кто-то непонимающе переводил взгляд на командира и, после того, как не получал никакого ответа, задумчиво возвращал взор на меня. Йорвету, впрочем, было определенно хреновей всех. Он недоверчиво, с злобной тоской разглядывал меня единственным глазом, исподлобья, сложив руки на груди и, будто бы, пытался выискать детали, способные доказать ему, что перед ним другой человек, просто чем-то похожий. Не найдя расхождений между туманным образом погибшей возлюбленной и реальной меня, судя по всему, эльф внутренне сдался, и озадаченно зыркнул в сторону ведьмака, задавая немой вопрос, подтверждающий мою подлинность лучше усов, лап, хвоста и иных документов без печати. Геральт угрюмо кивнул.
Эльф отвернулся, сразу ото всех, стараясь не показывать краснеющего лица. Во всем облике, от осанки до смущенных пятен на физиономии явно читались и удивление, и непонимание происходящего, и желание надавать мне по щам за то, что опять вылезла в центр боя без его особого разрешения. Все это множилось на то, что мы всё ещё были в глубокой ссоре из-за моего поцелуя с Локи, да плюсовалось, где-то за скобками уравнения, что он собирался мстить за мою погибель, тогда как я прекрасно чувствовала себя, и в гроб ложиться не планировала еще лет сорок. Понимая, что я тоже далеко не в лучшем расположении духа, первым нарушил повисшую, давящую на уши, тишину между нами, Киаран:
— Аника, как ты себя чувствуешь? — голос у лучшего друга Йорвета оказался заботливый и обеспокоенный.
— О, прекрасно! Спасибо, Киаран, блин, за беспокойство! — я насмешливо фыркнула, при этом смотря в упор на отвернувшегося командира. — Но мне было бы еще лучше, если б не приходилось вытаскивать вас из самого сердца вражьего лагеря среди ночи!
— А тебя просили туда лезть?! — сразу, с ходу, с разбегу начал ругаться Йорвет в своей привычной манере атаковать еще до скандала. Повернувшись, красный и взбешенный, эльф скорчил гримасу, от которой у рядом стоящего Золтана ирокез встал сам собой от неожиданно нахлынувшего ужаса. Йорвет это любит — орать, октав на пять выше собеседников, при этом всей физиономией лица указывая, в каком месте именно он видел все эти распри, и этим самым заранее уничтожать собеседника уже на ранних этапах брани. Но не тут-то было. Я своего любимого знаю уже, как облупленного и со мной такой номер не пройдет.
— А ты меня спрашивал, перед тем как пойти на самоубийство, а?! Где письменное разрешение эксплуатировать мою смерть ради мщения?! С нотариальной подписью, а?! — я набирала обороты с каждым новым словом и грозила уже отрастить себе рупор вместо горла. — Какого дьявола ты вообще куда-то пошел?! Тебе чего на месте не сиделось, деятель военного, мать его, искусства?! Сидел бы дома, муштровал отряд! Ишь разошелся, боец! Мститель ты наш! Камикадзе недобитый! А если бы тебя убили?!
— Я жив, если ты не заметила! — продолжал Йорвет гнуть свою линию, но у меня уже сорвало пломбу, бронепоезд обидок поехал по заранее приготовленному маршруту, занимайте места согласно купленным билетам. — А вот ты…
— А если бы не было телепорта? А если бы мы не договорились с Йеннифер, с Трисс? А если вас грохнули бы раньше, чем мы добрались до вас? О себе не думаешь, о других подумай! Вообще уже с головой плохо?! Последний мозг отшибло?! — меня несло от злости в самые туманные дали. Даже в глазах потемнело. — Командир, блин, гребаный. Отряд чуть не угробил! Да и хуй с ним, с отрядом, себя чуть не угробил! Обо мне ты подумал?
— Подумал… — растерялся эльф, видимо, привыкший, что я замолкаю уже после первого его крика.
— Подумал он. А чем ты там подумал?! Каким, простите, местом ты там вообще думать пытаешься?! Ты меня чуть вдовой не оставил! И это при том, что я даже не замужем! Идиота кусок! Я тебе что, блин, министерство по исправлению косяков за другими министерствами?
— Пойду, пожалуй, — скромно проурчал Киаран, сваливая из палатки и таща за руку одного из эльфов. Остальные, сообразив, что скоро здесь разыграется поистине драматическая сцена, грозящая перейти в членовредительство и, возможно, еще одно смертоубийство, последовали его примеру. Вереницей к выходу потянулись отряд Йорвета, в полном безмолвии, переглядываясь с неподдельным офигеванием, ведьмак, с наглой рожей отобравший посох прямо из-под ведунского носа, и Трисс, выгоняя остальных перед собой. В палатке, рассчитанной на большое количество народа, остались только мы с эльфом, но мой беснующийся крик, я уверена, был слышен даже в лагере народа Ольх.
— Придурок! Думаешь, если я померла, так всё можно? Хоть вены пили, хоть на нож иди с голой жопой?! Лучше б ты баб других трахал, и то не так обидно было бы! Вот поймала бы тебя в Нильфхеле и таких бы пиздюлей дала, если б ты умер! Придушила бы! Трижды! — я вдруг поняла, что у меня по щекам тянуться слезы, оставляя едкие следы на горящих щеках. — Одноглазый дурень! Видеть тебя не могу! — я подскочила к скоя’таэлю и принялась тупо бить его в грудь, не сильно, чтоб не получить сдачи — а Йорвет способен и по щам девушке дать, если его выбесить — но ощутимо, успокаивая саму себя выбросами агрессии. — Думает он там, мать твою! Воевать пошел! С Карантиром! С Эредином! С их королем и главным магом! — я окончательно разревелась и просто замерла, утирая слезы. — Ну, не дурак, а? А мне потом как…? А я бы что потом делала?! А ты.?! Да, ты!
