Сцена молчания затянулась. Приветственный комплимент главаря эльфачей (это как «альфач», только у эльфов), разбившийся о мою бушующую фантазию и высокую самооценку, звенящей тишиной повис в воздухе. Дикие Охотники, в составе: 1)Его Высочества Эредина a.k.a Да-здравствует-король: 2)Имлериха, ухмыляющегося Геральту и его мечу одновременно; 3)Карантира, стоявшего, на взгляд неискушенного человека, слишком близко к возможности моего убийства; 4)Нитраля (удивительно, но еще живого, потому что про него все забыли)… дружной высокой толпой возвышались над маленькой, как по росту, так и по ощущениям, вашей покорной слугой, и чуть более бо’льшим по габаритам Геральтом, неожиданно тоже казавшегося теперь, скорее всего, бешеным домашним пекинесом рядом со стаей волков. Нет, ну, я и раньше их вблизи видела, но обычно мне было некогда разглядывать их, а тут…
— А вы любите чахохбили? — вырвалось у меня спонтанно. Эредин скривил тонкий рот и развернул могучий, ястребиный профиль в сторону ведуна, и, пытаясь уколоть вашу покорную, проговорил на Всеобщем:
— Я полагал, ты приведешь достойного парламентёра из асгардцев.
— А, так у нас переговоры? — тут же сориентировалась я, оглядывая вооруженных до зубов противников, армия которых сейчас билась изо всех сил с нашей. Так сразу и не поймешь ведь, что они с мирными намерениями пришли…
— Не обращай внимания на её воспитание, — игнорируя меня, ответил Авалак’х, пожимая плечами. — Dh’oine. Иного слова и придумать нельзя.
— Но-но, попрошу! — обиделась я. — Человек. Давайте называть вещи нормально. Я тоже могу вас звать Homo А Elbereth Gilthoniellus или «Гуманоид Звезданутый», но я же держу себя в руках.
— Она только показывает себя дурой, — продолжил Авалак’х характеризовать вашу покорную слугу. — Но может крутить обоими асгардскими принцами по своему разумению.
— Хорошо бы, — вздохнула я с тоской, всплескивая руками. Эредин повернулся обратно ко мне, скользя взглядом по моему лицу и телу, зацепившись зрачками за место, где у меня должна быть памятная дырка от его генерала, потом переключился на ведьмака, будто бы одновременно рассуждая о чем-то. Мне это все, ясень красен, не нравилось. Вообще. Вот совсем. Я бы лучше каталась на мопеде, где-нибудь по виноградникам Тосканы, а не стояла тут, как будто бы голая, перед злобным эльфом бледной, но вполне себе горяче-восточной, наружности. Я улыбнулась, и, положив руку Белому Волку на плечо, принялась отступать назад маленькими шагами, полагая, что никто не заметит позорного бегства. В руках себя надо держать, Анечка, и не выпадать из них на пол.
— А у нас там… Знаете ли, молоко убежало…– подражая Карлсону как бы невзначай сообщила я, уже готовая стартовать марафон обратно до линии фронта.
— Аника, возвратись на место, — заявил Креван, складывая руки на груди.
— Вот моё слово. Здесь и сейчас вам ничего не угрожает, — видимо, поняв мою женскию, опасливую логику, заявил Его Высочество Эредин. — Я пригласил вас поговорить, не более того.
— А мы и в ста метрах друг от друга можем поговорить. Или по переписываться. У вас есть ICQ? Viber? Может, хоть пабличек в контакте? — предположила я, продолжая отступать и тащить за собой ведьмака, застывшего с включенным режимом: «боевой папочка в глухой обороне». — А вообще, прием граждан строго с четырех до четырех пятнадцати, каждый пятый вторник месяца, записывайтесь у секретаря.
— Повторяю, вам ничего не угрожает, — более терпеливо сказал Эредин, делая шаг нам навстречу и практически доводя меня до обморока. Имлерих, вопреки его словам, ненавязчиво положил руку на рукоять. — Послушай, Аника Эмергрейс.
— Эмергейс, — автоматом поправили мы с ведьмаком хором.
— Эмергейс, — все также терпеливо продолжил Эльф-Ястреб. — Я думаю, мы с вами сможем найти более мирное решение этого… Конфликта.
Мне показалось, что я услышала звук разбившегося стекла и скрежет металла. Посмотрев на друга, я поняла, что не ошиблась. Геральт сломался. Сломался настолько, что даже меч опустил, и раскрыл рот в непередаваемом удивлении, не заметив, что в образовавшееся пространство залетел комар и заблудился в двадцати восьми ведьмачьих зубах.
— Знаете, — честно призналась я, бормоча, — последний раз я так офигела… А впрочем, это личное. Но по степени «вниз от ватерлинии», это, примерно, дно Марианской впадины, — естественно, никто меня не понял, но было как-то пофиг. Я лихорадочно искала слова, для ситуации, о которой вообще не думала даже в теории. Мой внутренний голос не реагировал. В такой ситуации он не знал, что делать, поэтому только истерически вопил от непонимания происходящего. — Ну… А что вы называете конфликтом, простите? Ненавязчивую экспансию с попыткой поработить планету? Душегубство и угон в рабство сотен местных кметов? Или, пардон, преднамеренное убийство лично меня? Я просто теряюсь в догадках, и если вы не поясните, боюсь, могу вас неправильно понять.
— Первое, — просто сообщил Эредин. — Всю эту войну. Признаюсь честно, мы не ожидали такого сопротивления. Мы не ожидали, что отреагирует сам Царь Царей.
— Однако, здравствуйте, — мой тон стал неожиданно низким и хриплым. — Естественно, ему это не понравилось. Это территории Асгарда.
— Глухой задворок, — вставил Карантир с веселым оскалом. Я развела руками, стараясь не смотреть на голубоглазого, и напоминая себе, что карма его все равно нагнет, осталось только подождать:
— Ну, извините, что у меня тут мужчина мечты прописан. А раз так, то все вещательные передачи «Хеймдалл-ТВ» стабильно раз в месяц скрыто подглядывали за близкими мне людьми. А вы, блин, то ведьмака украдете, то грозите всех уничтожить, без разбора на расы и племена. Какое «решение конфликта» вы видите при таких исходных? У вас был шанс его вообще не создавать!
— Я предлагаю следующее, — дослушав мои возмущения до конца, Эредин лишь усмехнулся, — мы отступим. Уведем армию обратно в Тир на Лиа. Но Асгард поможет нам разобраться с Белым Хладом.
— Мы вас сами туда выдавим, при том — абсолютно не запариваясь за какую-то древнюю магию. У вас Авалакшенька есть, он больно умный, вот пусть и разбирается.
— Почему мне кажется, что фраза «больно умный» — это оскорбление? — задал риторический вопрос Креван. Я не стала ему объяснять особенности русского языка, из которого и взято это выражение, и что на моей малой Родине, столицей которой однажды на пару
