И тут всё началось заново. Я томно вздыхала, сидя на лавочке у входа и пугала случайных прохожих кметов своим мрачным лицом. Люся, понимая, что я рушу ей авторитет и связи среди аборигенов, тут же вспомнила, что у нас тут есть еще и двор, и даже какое-никакое хозяйство. Огорошив меня гениальной, по своей простоте, мыслью, Асгардская Наблюдательница заявила, что конь уже куплен, документы на него оформлены, и его давно припарковали у задней калитки, и свою работу девушка сделала. А про кормёжку, техобслуживание и, тем более, ухоженный внешний вид никто ничего не говорил, так что пойди и займись скотиной, пока он не окочурился от такой жизни. Поэтому к вечеру я также рухнула на свою перину без задних ног и уснула, отбыв в царство Морфея скоростной электричкой.
Вот так всегда, сначала ты хочешь спасти друга, помочь миру сохранить свой нейтралитет, изменить концепцию однополярного мира, самореализоваться, как личность и спасти человечество, а потом спать. ПРОСТО СПАТЬ, СЕРЬЕЗНО.
Трисс же в уборке и постановке копытного транспорта на учёт не участвовала. Чародейка, туманно хмыкая, с утречка уходила в лес, отсутствовала пару часов, возвращалась принять в себя что-то съедобное, а затем снова отбывала, и возвращалась только к ночи. Её мельтешения, пояснения которым она давать отказывалась, сильно напрягали и заставляли нервничать. Но я не хотела нарушать конфиденциальность, раз уж подруга так блюла её, и просто попыталась устроить допрос с пристрастием. Выспросить, кого призывает магичка на нашу голову, какие заклинания пускает в ход и что нам за это будет так и не получилось. Точнее, чародейка, конечно, начала объяснять и рисовать магические схемы, но после десяти минут сбивчивых объяснений, из которых я смогла услышать штук пять знакомых слов и только, я сдалась и махнула рукой, заочно разрешая подруге делать всё, что та сочтет нужным. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы потом не пришлось свечу за упокой ставить.
В последний день, сразу после завтрака, магичка тоже попыталась слинять, но Люся, вооружившись шваброй и полотенцами, загнала нас обеих в натопленную баню и угрожала выпустить только после того, как растает весь целлюлит на моей заднице. Я пыталась отказаться, потому что знала, что, по сути, шпионка заперла нас на веки, и вылезти в окно. Аргументы, что с моим внешним видом и очаровательным амбре немытого тела только и остается, что работать живым газовым орудием против Дикой Охоты, приняты категоричной Наблюдательницей не были. Заявив, что стрыга, как ни крути, пока еще выглядит более жуткой, а до ее запаха надо бегать в ватнике и потеть примерно полгода без передышки, периодически ныряя с головой в выгребные ямы Новиграда, девушка заставила меня вымыться и привести себя в божий вид.
После обеда, чувствуя, что полегчала килограмма на полтора, а чистые волосы – это лучшее, что может произойти со мной в ближайшую неделю, я объявила женскому коллективу, что собираюсь почивать и буду драться с любым за свой чуткий сон. Магичка, понимая, что от неё все остали, тут же умчалась в лес более-менее радостными припрыжками и на ходу рассуждала вслух о преимуществах стрел с нанесенными противощитовыми рунами. Люся, прикинув, насколько тяжелой и длинной будет грядущая ночь, согласилась с законом сохранения энергии и устроилась спать рядом.
Деревенские крутили пальцами у виска или откровенно перешептывались, поглядывая на женский мини-батальон. Люся, для них уже ставшая своей, судя по обрывкам фраз, была нами одурманена, и потому вела под уздцы коня, как минимум на жертвоприношение черным богам. Вываливающиеся у Трисс из рук перья были списаны на будущее украшение идола тьмы. А я почти сразу сыскала славу сумасшедшего предводителя, когда я пыталась втолкнуть местным крестьянкам лекцию о пользе центробежной силы при стирке белья. Да-да, будучи не плохой, но очень ленивой прачкой, я просто накидала в бак тряпок, залила горячей водой, настрогала мыла и крутила все это дело палкой, приговаривая «ж-ж-ж» и имитируя стиральную машинку. Но кметы гениальную идею, почему-то, не оценили и списали это на подготовку к ритуалу по черному колдовству.
Чем ближе мы продвигались к дубу, тем тише становилась округа и отчетливее – давящий шепот холма. Теперь Дух не посылал никого, чтобы встретить меня – видимо, считал, что я уже не заблужусь, тем более в сопровождении подруг, и тратить силы и магию на раздачу указов подопечному зоопарку не имеет смысла. Трисс сказала, что от холма идёт просто бушующая, бурлящая и вихрящаяся в энергетическом пространстве энергия, которой с лихвой хватало, чтобы уничтожить пару больших городов вроде Оксенфурта. То есть понять, как при всех своих возможностях, булькающая субстанция не смогла вырваться и выписать самой себе амнистию за хорошее повидение, чародейка не могла. И от того ощутимо нервничала, умоляя меня быть осторожной и аккуратной в каждом, даже маленьком, шаге. Я понимала её беспокойство и тоже чувствовала, что меня сильно обманывают – был фактор, о котором субстанция умолчала или не сообщила. Этот Дух, даже не “женщина-загадка”, а какой-то «необъяснимо, но факт», блин, с которым меня угораздило связаться.
У самого входа в пещеру меня уже ожидали старые знакомые. Эдриага приветственно махнула хвостиком с ленточкой и, ощетинившись, на всякий случай погрозила моим спутницам. Волколак тоже скалился, без злобы, но твердо стоя на двух лапах в проходе и всем видом показывая, что пускать кого попало к начальству не велено. Прозрачный намек был принят, хоть и с опаской со стороны Меригольд. Дальше иду только я и конь. Правда, непарнокопытное почему-то сочло, что легкая агрессия чудовищ направлена именно на него и попытался слинять, резко дернувшись назад и почти протащив Люсю по
