Наш разговор затянулся глубоко за полночь. Забавно было рассказывать о себе, как о человеке постороннем — заставляло задуматься о некоторых вещах, да и просто переосмыслить свои же действия, до этого не казавшиеся такими уж нелогичными. Чародейка то искренне радовалась успехам, то расстраивалась и сопереживала падениям по амплитуде жизни, активно задавая вопросы и участвуя в рассуждениях-анализах со всем участием, на которое только была способна.
Ночь опустилась на Верген незаметно…
Комментарий к Глава 1. Факты и домыслы.*Собираешься исправить это слово на “ампИр”? Да ла-а-адно.
_
Ампи́р — стиль позднего (высокого) классицизма в архитектуре и прикладном искусстве. Ампе́р — единица измерения силы электрического тока.
Эта шутка, как бы, не плохо выдает характер Аники. Ваш кэп.
**он же РУДН, Российский университет дружбы народов.
Тилль Ли́ндеманн — немецкий вокалист, автор текстов песен и фронтмен метал-групп Rammstein. Ду! Ду хаст! Ду хаст мищ-щ-щ! Ду хаст Вичеславович!
====== Глава 2. Утерянный контроль. ======
Нынче ночью я приходил к тебе,
но тебя не было дома,
и дома твоего не было в городе,
и города не было нигде на земле.
©Бесик Харанаули
Никогда не понимала девочек, мечтающих вернуться в Средневековье. По рассказам, оно, конечно, выглядит просто восхитительно: и драконы благородных принцесс охраняют, и рыцари в латных доспехах совершают подвиги во имя дамы сердца, и даже попадаются настоящие, с подтверждающими подлинность документами, принцы. А природа? Воздух чистый, бактерии, еще не искушенные антибиотиками, смело пей из каждой речки, рассекай себе по свету... И даже еда без хакуна-матата натрия! Но всегда есть одно “но”. Когда с утра лежишь на холодном полу, в остывшем за ночь каменном доме, покрытый всем, что могло бы тебя согреть, и все равно дрожащий от пробирающего до костей сквозняка, то осознаешь всю прелесть центрального отопления. Даже при условии, что Трисс любезно поделилась пуховой периной, утопила меня в куче подушек и, буквально с барского плеча, пожертвовала страдалице дорогое одеяло из невинно остриженного барана, холодрыга была нестерпимой.
Поежившись на своей лежанке, я попыталась забиться поглубже под одеяло и попробовать уснуть, но затею эту бросила почти сразу. Голову, как чипсы упаковку, уже начали заполнять хрустящие на утренней прохладе мысли, и примерно 90% пустого пространства. Итак, на данный момент мы имеем:
Последний раз Трисс видела ведьмака три месяца назад. Геральт был занят поисками любви, но не как абстрактного объекта воздыханий, а вполне конкретной личности. Он искал чародейку Йеннифер из Венгерберга, и до кучи, был в активном поиске своей милой приемной дочери — боевой лесбиянки Цириллы. Быстро сообразив, что интимные и любовные отношения ведьмака и Трисс не имеют ничего общего, а попытки наладить новые мосты больше напоминают сдохшего кота, которого за яйца тянут в сраное говно, рыжая магичка припомнила слухи о том, что коллега по цеху вроде как состоит на службе у нильфгаардского императора, о чем и сообщила Геральту, причем в самой непечатной форме. Белый Волк, не смотря на форму сказанного, обрадовался содержанию и отправился в указанном Трисс направлении, потому что лучше уехать на северо-запад, в бывшую Темерию, чем отправиться по действительно указанному адресу. Впрочем, я уверена, что для подруги движение “иди в задницу” и “Езжай в Вызиму” были было примерно в одну сторону.
Кроме того, до той же Трисс, как, впрочем, и до ее служанки-болтушки Лии, докатились слухи, что по дороге к своей черноволосой истеричке, Геральта все же настигла та самая пресловутая Дикая Охота, которую он так отчаянно побаивался. Раньше ведьмак с переменной успешностью убегал от их попыток достать до бывшего служащего своими цепкими скелетонскими ручонками, потому что и сам не мог точно понять – каким образом он умудрился так им нагадить, что шеф со старого “места работы”, чувак в тяжелом бронированном костюме-скелете, гонялся за Белым Волком с завидным упрямством еще с момента нашей с Геральтом встречи. Что это был за феномен, откуда появились эти всадники и что с ними делать, Геральт точно не помнил. Да и познакомились мы только благодаря тому, что сматываясь от преследователей, Белый Волк ощутимо приложился головой о что-то жесткое и потерял большую часть памяти, а тут как раз я с неба свалилась. Впрочем, не исключаю, что именно я стала причиной амнезии друга. Не каждый способен пережить такой шок, как знакомство с вашей покорной слугой без последствий.
И вот, спустя каких-то несколько лет, Красные Всадники его настигли. Точной информации, что дела обстоят именно так, не было. Источник – троюродный племянник сестры бабушки мужа кузины свояченицы Лии – утверждал, что видел своими глазами, как призрачные всадники на летучих конях утащили знаменитого ведьмака в небытие. Авторитетным информационным агентством его не назовешь, но других зацепок просто не было, да и сложив два на два, картина получалась вполне цельная.
То есть, с чего начать поиск, я знала и то — уже хорошо. Оставалось только провести следственный эксперимент и проверить зацепку. Ну, а как это сделать?
В ходе моих философских, в пол голоса, рассуждений проснулась Трисс. Потупив пару минут, магичка вспомнила о моем существовании, заставила меня переодеться во что-то, отдаленно напоминающее платье из легкого гипюра по новой местной моде, и, попросив не блуждать без нее по городу, умчалась на Совет. Из вечернего разговора я также выяснила, что подруга нынче трудится на благо Аэдирна, заняв освободившуюся вакансию придворной чародейки. О Филиппе здесь старались не вспоминать, но нет-нет, а проскальзывали слухи о том, что некогда всемогущая реданская ведьма умудрилась зомбировать саму Саскию. Теперь Трисс приходилось не только помогать отстраивать новое королевство всеобщего уравнения всех и вся, но и изо всех сил отбеливать обратно репутацию чародеек, и без того достаточно покрытую темными пятнами.
В принципе, у нового королевства, которое все вокруг активно строили на обломках старого-доброго Аэдирна, дела обстояли получше, чем у той же меня. Люди и Старшие Народы, готовые жить в новом обществе, где все равны, но нелюди “равнее”, стекались сюда, как мухи на варенье и каждый требовал себе кусок почета, уважения и возможность
