— Вы не обязаны отвечать сейчас, если сомневаетесь, — я, размышляя, двигалась рефлекторно, и совсем забыла про Эмгыра и банкет. — Но чем раньше вы сообщите, тем лучше. А сейчас нам пора заканчивать, Императрица уже нервничает, — Я затравлено оглянулась. Ах да! Император же женат. Точно-точно, Геральт как-то рассказывал мне об этом. И женился Его Высочество на девушке, которую как раз-таки дворяне Цинтры выдали за наследницу трона Калантэ, и тем самым Эмгыр подавил готовящееся восстание. Что, кстати, не мешало Императору иметь фаворитку, которую при дворе уважали и любили больше, чем забитую девчушку, похожую на Цири.
Мы поклонились друг другу, как того требовала вежливость и разошлись в разные стороны залы. Император делал свой коронный вид серьезного правителя, я — что разговаривали мы с Эмгыром исключительно о погоде над Вызимой. Чувствуя, как меня скоро начнет потрясывать от внезапно обрушившихся новостей, я попыталась нашарить глазами ведьмака и получить свою порцию успокоения, но он с чародейкой оказался с другой стороны танцплощадки, самозабвенно кружился в вальсе, расталкивая танцующих и забив на придворный этикет огромный гвоздь пофигизма. Естественно, Геральту было не до меня и моих личных проблем. Его собственная жизнь вновь набирала обороты любви, чтобы закрутить друга в спираль вечной боли, которую они с Йеннифер стабильно дарили друг другу каждые два-три года совместной жизни. Решив не отвлекать старых любовников, я направилась к столу с закусками, в надежде хотя бы пожрать, ощущая почти волчий голод и непередаваемое желание восстановить кислотно-щелочной баланс после разговора с Императором.
У стола обнаружился Акковран, окруженный стайкой щебечущих дворян. Кивнув ему вместо приветствия и с самым, каким могла, каменным еблетом я начала добывать себе пищу, последовав примеру Белого Волка и положив тот орган, которого у меня не было на все местные правила. Найдя пустую, чистую тарелку, я принялась забивать поле пустоты разнообразной закусью, надеясь ещё выцепить официанта с каким-нибудь питьем и схорониться в тихом уголочке, чтобы с чистой совестью свинтить с торжественного мероприятия в свою комнату. Война войной, а обед и сон по расписанию. Акковран, видимо, не хотел давать мне отдыха, отделился от своих товарищей и блистая сахарной улыбкой, подошел, на ходу снимая у пробегающего мимо слуги с подноса бокал с вином. Протягивая мне наполненную на треть изящную тару, «министр имени меня», произнес, сияя, как звезда во лбу пушкинской царевны:
— Госпожа Эмергейс, позвольте поухаживать за вами.
— Валяйте, но не долго, — великодушно разрешила я. Кажется, всем от меня что-то нужно в этот вечер. Странно, что никто из Вызимского Дворянства еще не додумался подкатить, надеясь за счет давнего и мимолетного знакомства урвать парочку Асгардских привилегий.
— Аника, как вы находите этот чудесный вечер? — развивая успех, продолжил докапываться мужчина.
— Замечательно, лучший бал в моей жизни, Казантип отдыхает и нервно курит в сторонке, — согласно закивала я, заталкивая в рот тарталетки с сыром и крабовым мясом. — А вы?
— Во время войны негоже веселиться и забывать о долге, — строго сказал мужчина, — но Императрица обладает прекрасным талантом устраивать приемы, — министр указал в сторону самой большой концентрации нильфгаардцев. Там обнаружилась бледная, запуганная молодая девушка, едва ли старше меня, с длинными серебряными волосами, уложенными в высокую прическу, и глазами молодой лани, которую вот-вот сожрут с потрохами, рогами и копытами. По наличию рядом кучки фрейлин и Эмгыра, сквозь зубы что-то говорившего мадам, я безошибочно определила, что это и есть та несчастная барышня, которой не посчастливилось быть похожей на Цири.
— Она, похоже, сама не ожидала такого размаха, — согласилась я.
— А как проходят балы в вашем мире?
— Гораздо прозаичнее. Мы не варвары, но у нас все проходит без жестких церемоний. Разве что у самой верхушки правительства. Стандартный успех обычной вечеринки заключается в хорошем алкоголе. Хотя бы сначала, конечно. Обычно к концу вечера всем уже плевать, что пить, лишь бы горело. Ну, и без зажигательной музыки, веселой компании и философских разговоров на кухне часов в пять утра для самых стойких, никуда. Это, так сказать, принятый золотой стандарт, автоматом делающий вечер удавшимся.
— Без правил… Как вы так живете? Впрочем, это многое объясняет, — блондин пригубил свое вино. — Например, вашу тягу к разным интересным личностям со склонностью к убийствам и жестокости.
— Простите? — не врубилась я. Это сейчас ведьмака обосрали, что ли?! Геральта в обиду не дам, будь ты хоть министр! — Я имею в виду вашу известную любовь к отдельным представителям Старших Народов, — пояснил Акковран, уловив в моем выражении лица непонимание. Его глаза приобрели удивительную проницательность и зорко, как на допросе, начали выискивать эмоции на моем лице, стараясь не пропустить ни одного моргания. У Императора это как-то беспалевнее получалось.
— Даже в нашем мире быть разбойником как-то не комильфо. Будь Йорвет в Мидгарде, его, скорее всего, давно бы уже прибили или пожизненно посадили в тюрьму — раздраженно буркнула я и тут же попыталась страшно зыркнуть на мужика исподлобья, стараясь выглядеть грозно: — Хорошо, что он не в Мидгарде! Впрочем, шпионов, знаете ли, у нас не любят еще больше. Их убивают, без суда и следствия. Понимаете, к чему я веду?
— Вы прекрасны! Я очарован! — почти засмеялся мужчина. — Поверьте, я не хотел оскорбить вас никоим образом. Я уверен, что вы порядочная девушка и вами движут искренние чувства. Я слишком хорошо вас знаю. И слишком давно. А вот вы меня — нисколько. И потому прошу не сердиться.
— Простите? — во второй раз удивилась я. Запуталась я что-то. Как это так, что он меня знает, а я его — нет. Что вообще тут в Империи творится?
— Вы правы, — он немного развел руками. — Я начинал, как шпион. Занимался сбором информации о некой девушке, которая удивила всех абсолютным не знанием даже Общего языка, странной одеждой и вызывающим поведением. Она путешествовала с ведьмаком
