Две недели похожих, до тошноты, дней, переходящих в вечера, ночи и одинаковое утро, проходили медленно, со скоростью этой проклятой нильфгаардской живой колонны. Иногда мне казалось, что я родилась, следуя в Велен, выросла, следуя в Велен, возмужала, следуя в Велен, и умру, следуя в Велен, а вся моя загробная жизнь окажется дорогой в Велен. И когда, выглядывая из окна, на фоне болотного пейзажа появились Сиф и Вольштагг, с почётным асгардским караулом, собранным из личных солдат Тора, счастью моему не было предела, производной и даже элементарных функций. Помахав знакомым рукой, я чуть не выпала от счастья из кареты, но Геральт вовремя ухватил меня за локоть и спас от позорной, со всех сторон, смерти в грязи.
Друзья сына Одина, пыжась от возложенной гордости и, одновременного, превосходства перед аборигенами, отвели пафосную черную процессию на положенное место для лагеря, деловито переговариваясь с Императорской каретой. Эмгыр, пытаясь устанавливать правила, не счел возможным вылезти под лучи своего религиозного лидера, и Сиф, обладающая более гибким и проницательным умом, чем остальные товарищи Тора, это поняла, но спорить с Его Высочеством не стала. Оглянувшись на меня, женщина-воин хитро подмигнула, и, в момент, когда нужно было парковаться и раскладывать вещи, что-то скомандовала золотым воинам из своего сопровождения, дабы те сопроводили Императора, вместе с его транспортом, и меня заодно, к Асгардскому Лагерю.
Я мельком отметила, что впритык к лагерю нильфов уже примкнуло несколько лагерей поменьше, но разбираться, кто именно из политической карты заарканил такое важное местечко, в шаговой доступности от Империи, не хотела. Мало ли у Императора провинций, которые независимы только на бумаге? Плюс, есть те, кто согласен заключить союз, а точнее, подставить себя под протекторат, дабы избежать кровопролития и истребления и без того малочисленного населения. Например, мелкие княжества, вроде Элландера, которые потеряли вассала Фольтеста, но до сих пор имели неопределённый статус, после воцарения Империи на троне Жемчужины Севера, и не знали, куда податься от такой жизни и к кому примкнуть.
Когда я, наконец, вылезла из окаянной коробочки, которую трясло на каждой колдобине и подбрасывало на любой, даже самой мелкой, яме, то с трудом нашарила землю, и удивилась тому факту, что она, оказывается, иногда не шатается. Кое-как переставляя ноги, я попыталась пройти следом за Императором вглубь Асгардского лагеря, но с трудом могла понять, за что гравитация так меня ненавидит. Мир крутился и шатался в разные стороны, а прямая линия просто отказывалась быть таковой, и меня заносило в разные стороны, трясло и подбрасывало на ровной поверхности. Ощущения, мягко скажем, не приятные, как после путешествия туда-сюда-обратно в поезде Москва-Владивосток, который останавливался на всех полустанках, какие существовали на карте России. Сдавшись, я подцепила Йеннифер под локоток, бесцеремонно сваливая свой вес на худой стан чародейки, и, с трудом дыша, позволила тащить себя, параллельно призывая вестибулярный аппарат прийти к равновесию.
Вокруг собиралась толпа, так или иначе оглядывая всех, кто затесался в Императорскую Свиту. Поприветствовать Эмгыра собралось, казалось, всё дворянство Севера: мелкопоместное и малозначимое собиралось в отдалении, уступая главенство доступа к эмгырскому телу более высоким слоям социальной лестницы. Такой пиетет и почет нифльаагрдскому монарху удивлял не на шутку. На дворе, как вы помните, еще месяц назад шла война, которую южане развязали, стараясь урвать себе как можно больше территорий северных соседей. Но нордлингам, как будто, всё нипочём и авторитет Империи, от которого они так старательно отбиваются больше года, сейчас оказался вознесенным до уровня стратосферы. Не понимаю я этих людей, короче.
Наконец, мы замерли и Йеннифер, нервно дернув плечом, тонко намекнула, что мне пора бы отцепиться от неё и обрести самостоятельность. Тор и Локи, вышедшие вперед, сдержано кивнули. Эмгыр, не многословно, но все же поприветствовал асгардских принцев, поклонившись, а его окружение, подхватив заряд своего начальника, мгновенно начала рассыпаться в приветствиях и самых покорных реверансах. Тор, улыбнувшись, указал рукой на большую палатку, видимо, для личных приемов гостей, и, предложив продолжить путь, выдвинулся на переговоры, чувствуя торжественную часть приветствия исполненной. Оба властителя — нынешний и будущий — что-то негромко обсуждая, скрылись за брезентовым пологом. Локи, забив на всех вокруг, без лишней вежливости отодвинул Йеннифер, и ободряюще похлопал меня по плечу, полушепотом сообщая:
— Тебя ждут личные покои, если это можно так назвать. Сиф тебе покажет. Отдыхай, — Локи склонился совсем к уху и тихо добавил: — Когда закончим с Императором, я к тебе зайду, — я заторможено кивнула. Трикстер поднял голову, и, глядя сквозь чародейку, строго возвестил: — Ведьмак, твои услуги больше не нужны.
Геральт рассеяно кивнул, видимо, не ожидая такой сильной разницы между обращением ко мне и бесцеремонностью к остальным. Смотря в зеленую спину, ныряющую в палатку следом за Императором и сыном Одина, ведьмак перевел удивленно-рассеянный взгляд на меня. Пробурчав другу: «Ну, вот такой он! Ну, что я поделаю?!», я первой вышла из дружного строя императорского сопровождения, утягивая за собой за руку Белого Волка. Объяснять Геральту, что Локи просто скотина по своей натуре, мне не хотелось совершенно. Нет, естественно, трикстер заплатит ведьмаку за проделанную работу, но не факт, что с этого момента вообще будет его замечать.
Недалеко обнаружился Золтан, что-то живо обсуждающий с Трисс и Лютиком. Именно к ним мы и направились, мрачно помалкивая и всем своим видом запрещая Йеннифер следовать за нами. Чародейка, заметив свою рыжую конкурентку за сердце ведьмака и бывшую подругу, быстрым шагом отправилась обратно в сторону лагеря чёрных, изо всех сил делая вид, что знать не знает мадам Меригольд и никогда не связывалась с такими известными балагурами, как поэт Лютик и краснолюд Золтан Хивай. Впрочем, все трое близких друзей ведьмака, тоже не собирались бросаться ей в ноги и кричать, как счастливы лицезреть новую советницу Эмгыра в добром здравии.
Оказавшись рядом с друзьями, я принялась оглядываться, с трудом различая лица и узнавая товарищей исключительно по голосу, щурясь, бросая презрительные, едва скользящие взгляды. Дело в том, что надеясь поразить Йорвета своей неземной, во всех смыслах, красотой, я попросила Йеннифер немного усовершенствовать мой облик с помощью магии. Чародейка неохотно, но всё же поделилась каким-то кремом, придающим лицу привлекательность и сияние, а также позволила использовать парфюм с мягкими и незаметными афродизиаками в нотках сандала. И даже помогла накраситься косметикой, увеличивающей с помощью чародейских ингредиентов скилл красоты на пару пунктов. Магичка, разумеется, могла сделать из меня красавицу лучше, потому что я — девушка творческая, и изобразить что-то на бумаге мне легче, чем на своем, побитом жизнью, лице. Как ни странно, любовь Геральта справилась на все сто процентов, потому
