— Вероятно, Акковран к этому стремился. Он намеревался вывести тебя из равновесия, прижать к стенке. Если этот человек знает тебя так же хорошо, как и я, то, непременно, приметил твое оторопелое лицо. А это, поверь, то еще зрелище, — я снова фыркнула, уязвлено отвернувшись. Трикстер сменил тон, отпуская что-то более-менее дружеское: — Кстати, сегодня ты выглядишь действительно пригожей. Наряд и прическа тебе очень к лицу, — я стиснуто поблагодарила друга, отметив про себя в список будущих предъяв, который есть у каждой уважающей себя дамы, что Йорвет так и не удосужился выдавить хоть один комплимент моему внешнему виду. А ведь я, между прочим, старалась удивить и поразить стрелой Амура именно его зачерствелое скоя’таэльское сердце! Эльф, вообще, увидев хоромы, в которых расположили вашу покорную слугу, удовлетворенно огляделся, довольно хмыкнул кровати и ушел, ссылаясь на неотложные дела. Позже зашел Геральт, посетовал на судьбу-судьбинушку, передал сэра Ланселапа и тоже сгинул, не обращая внимания на мою подавленность, в большом, злом мире, который нас окружал.
— Опять смолкла, — протянул Локи, почесывая кота. — Тебя снова что-то тревожит. И уже давно.
— С чего ты взял? — кривляясь, удивилась я. Принц похлопал рядом с собой по кровати, призывая посидеть рядом.
— Ты, Анна, бойкая, яркая девушка. И очень словоохотливая. Иногда, излишне. А сейчас у тебя появилось слишком много интервалов в репликах. Это настораживает, особенно учитывая, что ты склонна гиперболизировать свои проблемы и мастерить из них целые драмы, — ответил трикстер, сощурив глаза и подозрительно приглядываясь к моему лицу.
— Давайте делать паузы в словах. Это еще Сплин советовал, вообще-то.
— Это из-за эльфа? — окончательно перешел в наступательный допрос Локи. Я отрицательно покачала головой, протягивая руку к коту. — От чего же, в таком случае?
Я вздохнула, размышляя, как правильно скомпоновать рой размышлений в голове и заставить их выходить дружным маршем из ротовой полости. Конечно, можно выдавать приходящие в голову мысли по мере их поступления и превращать рассказ в сумбур, но Локи этого не любит и может начать подтрунивать, и даже откровенно издеваться. А мне, после его ухода, точно не захочется собирать свою уязвленную гордость по осколкам:
— Из-за Мары. Когда я высвобождала её дух их дерева, то увидела кое-что очень… странное. Необычное. Но такое знакомое. Будто воспоминания, но изрезанные, как если бы кинопленку испортили и потом, склеив чьими-то корявыми руками, транслировали прямо в мозг. И я просто не знаю, что мне делать с этим, — выдала я на одном дыхании. Ну, не привыкла я скрывать от Локи свои проблемы и переживания, запросто превращая сына Лафея в эмоциональный унитаз и сливая туда нечистоты собственной души. Слова как-то сами собой потекли дальше, вырывались, поведывая трикстеру о детях, которых нет, и не было никогда, о жизни, которой не случилось со мной в этом измерении. Локи слушал, внимательно, но совершенно не выказывал эмоций. Поток слов лился водопадом, размывая камни уверенности, и рассыпая гальку подозрений в собственной глупости. Сейчас, спустя некоторое время, мне начало казаться, что картина жизни четверых полу-эльфят, их непутевой мамаши и сурового отца, была тонкой и искусной иллюзией, которую Хель соорудила на глаз. Беда состояла в том, что теперь эти дети стали часто наведываться по ночам, на короткие мгновения, перед пробуждением, вплетаясь в ситуации, которых не могло быть и в помине. Звали, обнимали, разбивали колени и звали меня на своё утешение, ища в «маме» опору и поддержку.
Когда я закончила свой рассказ, Локи угрюмо встал, скидывая кота на пол, и прошелся по комнате, держа себя пальцами за гладковыбритый подбородок. Весь его вид говорил: «Чапай думает! Не мешай, Анка!». Я и не осмеливалась прерывать его глубокомысленные размышления, заставлявшие бурлить чертог разума, поскольку точно знала, что трикстер в магии разбирается больше многих прочих знакомых, и, возможно, знает что-то о сдвигах во времени. Или о глюках, которые порождают чары Властительницы Царства Мертвых. Светлая мысль дошла в голову друга не скоро, но по его просветлевшим глазам, лучащимся зеленым, я поняла, что к какому-то выводу Локи таки пришел. Друг резко подошел ко мне и опустился на одно колено,
— Анна, я понимаю, что это пробудило в тебе ураган эмоций, — трикстер поймал мои руки, и сжал в своих ладонях, оберегая. — Но, поверь мне, если бы кто-то действительно сместил время, то Асгард давно бы это подметил и казнил преступника, — я скептически хмыкнула. — Есть масса способов заприметить отголоски такого злодеяния. Время — очень тонкая материя. Любой, даже мизерный разрыв в её ткани, производит ошибку в расчетах траекторий световых волн, провоцирует Черные Дыры, или же генерирует нестыковки в чьих-то судьбах. Всё это невозможно сокрыть от вездесущего Асгарда, — я поёжилась. Мне было неуютно от того, что Локи сжимал свои холодные, как лед, ладони сильнее с каждым словом, и буквально отмораживал руки. — К тому же, представь, какой великой силой и невероятными знаниями необходимо обладать, чтобы провернуть такой фокус.
— А ты бы смог? — предположила я чисто на автомате. У меня всякая магия измеряется по способностям трикстера. Локи — мой Абсолют чародейства, нулевая точка отсчета.
— Пока это сумела сделать только Ангербода, пытаясь укрыть Фенрира от Всеотца, — ответил Локи, отрицательно качая головой. — Один послал целую армию, чтобы уничтожить её вместе с лабораторией, где она вырастила и прятала этого «сына». Понимаешь?
— То есть, все-таки, мне приснилось? — почти облегченно спросила я, надеясь окончательно уверовать в том, что мои переживания не стоили такой повальной смерти нервных клеток от переживаний.
— Не исключаю. Марана, Моргана или Персефона… Эта женщина известна в Асгарде, как Хель, — Локи, наконец, выпустил мои окоченевшие руки. — Как ни странно, она — дочь Ангербоды и какого-то колдуна. Учти, я не якшался с Ангербодой никогда в жизни, чтобы не болтали эти олухи, друзья Тора, — резко добавил он, заметив намечающуюся улыбку на моем лице. — Я видел эту старуху один раз, будучи отроком, во время её казни. И ни за какие блага мира не позарился бы на беззубое чудовище, — трикстер аж вздрогнул. — А вот с Хель я, действительно, давно знаком. Точнее… Это я заточил её здесь.
— Зачем? — кажется, у меня челюсть об пол звякнула
— Таково было повеление Одина. К нему обратились три дочери Хель, не очень сильные, но не плохие колдуньи. Они сообщили, что Хель посылает болезни и скорби простым смертным. Ищет союзников среди Ванов, йотунов, двергов и других противников Одина. Мол, Хель намеревается рассчитаться за смерть матери и пойти войной на Асгард. Тогда я даже не мыслил ослушаться Всеотца, и лишь начал подозревать о его коварстве, — Локи презрительно глянул на свою руку, на которой
