— У тебя нет повода убивать меня, Джордж.
— Не скажи. Ведь я получу четверть твоей доли состояния нашего досточтимого дядюшки. Это вполне веская причина для того, кто любит деньги.
Сьюзен внимательно взглянула на Джорджа. Ее глаза расширились.
— Ты выглядишь другим человеком, Джордж. Просто удивительно.
— В каком смысле «другим»?
— Ну, знаешь, как на этой рекламе: «До и после приема соли Аппингтона».
Сьюзен присела на другой ящик и закурила сигарету.
— Должно быть, твоя доля денежек старика Ричарда пришлась тебе как нельзя более кстати, Джордж?
— А собственно говоря, почему тебя это интересует?
— Да так просто, интересно, и все.
— Ты арендуешь этот магазин?
— Я покупаю весь дом. В верхнем этаже две квартиры. Одна пустует. За другую я выплачу жильцам компенсацию.
— А хорошо иметь деньги, верно, кузиночка?
В вопросе явно прозвучала насмешливая ирония, но Сьюзен лишь глубоко затянулась сигаретой и ответила:
— Лично для меня это было прекрасное чудо. Словно ответ на молитву.
— Разве молитвы теперь убивают престарелых родственников?
Не слушая его, Сьюзен продолжала:
— Эти помещения как раз то, что нам нужно. Наверху я устрою чудную квартирку для нас. Дом выстроен в хорошем архитектурном стиле, и комнаты прекрасно спланированы. А внизу будет салон красоты. Знаешь, всякие кремы, лосьоны, вытяжки из трав. Это всегда покупается. Надо только наложить на все дело свой, индивидуальный отпечаток. Это я смогу.
Джордж смерил двоюродную сестру оценивающим взглядом. Его восхищали превосходная лепка черт лица, чувственный рот, яркость красок. Вообще лицо необычное, поражающее стремительной сменой выражений. Эта, безусловно, своего добьется.
— Не сомневаюсь, что ты преуспеешь, Сьюзен. И давно ты носишься с этим твоим планом?
— Да уже больше года.
— Почему ты не обратилась к старому Ричарду? Он мог бы подкинуть тебе деньжат.
— Я обращалась к нему.
— И он не выручил тебя? Странно. По идее он должен был безошибочно признать в тебе удачливого дельца своей собственной породы.
Сьюзен промолчала, а умственному взору Джорджа внезапно представилась на мгновение другая фигура: худой нервный молодой человек со взглядом подозрительным и настороженным.
— А какая роль отводится во всем этом твоему, как его, Грегу? Полагаю, он будет стряпать все эти кремы и пудры?
— Вот именно. У него будет лаборатория здесь же. Мы собираемся работать по собственным рецептам и формулам.
Джордж подавил усмешку. Ему хотелось сказать: «Итак, беби получит новую игрушку». Он был не прочь съязвить, этак по-родственному, но подсознательно чувствовал, что с отношением Сьюзен к мужу лучше не шутить. Вновь окинув ее внимательным взглядом, он сказал:
— В тебе есть та жилка, что отличает настоящих Эбернети. Пожалуй, во всей семейке только у тебя она и есть. Жаль, что ты женщина. Будь ты мужчиной, старик, держу пари, оставил бы тебе всю кубышку.
— Думаю, что да… — медленно проговорила Сьюзен.
Сделав паузу, она продолжала:
— Знаешь, ему не понравился Грег…
Джордж приподнял брови:
— Это была ошибка с его стороны.
— Да.
— Ну, да ладно. Так или иначе сейчас все хорошо, все идет по плану. Не так ли?
Не успели эти слова сорваться у него с языка, как его поразила исключительная их уместность в применении к Сьюзен. На мгновение ему стало как-то неуютно от этой мысли. В принципе ему были не по душе такие женщины, живое воплощение энергии и деловитости.
Чтобы изменить тему, он спросил:
— Кстати, ты получила письмо от Элен? Насчет Эндерби?
— Да, сегодня утром. Мы с Грегом подумываем поехать туда на конец следующей недели, если это подходит остальным. Элен, по-видимому, хочет собрать нас всех вместе.
Джордж рассмеялся.
— А то, пожалуй, кто-нибудь выберет мебелишку поценнее, чем другой?
— Да нет, я полагаю, все будет оценено по справедливости. Но нам это обойдется дешевле, чем на аукционе. Я с удовольствием взяла бы что-нибудь на память об основателе фамильного благополучия. Будет забавно иметь здесь, у нас, один-два образчика обстановки времен королевы Виктории. Кстати, сейчас такие вещи снова входят в моду. Мне помнится, в гостиной там был зеленый малахитовый стол. Вокруг него можно развернуть интересную цветовую гамму. И еще что-нибудь вроде коллекции колибри под стеклом или восковых цветов… А ты сам-то поедешь?
— Безусловно. Хотя бы только для того, чтобы убедиться, что игра идет по правилам.
— Рассчитываешь полюбоваться крупным семейным скандалом?
— Розамунд, вероятно, захочет получить твой зеленый столик для какой-нибудь постановки в театре.
Сьюзен почему-то нахмурилась.
— Ты видел ее в последнее время?
— Я не встречался с прекрасной кузиной Розамунд с тех пор, как мы все вместе возвращались с похорон в вагоне третьего класса.
— Я видела ее пару раз, и она… показалась мне несколько странной.
— А что с ней такое? Пробует научиться думать?
— Нет. Кажется, она была чем-то расстроена.
— Расстроена перспективой получить кучу денег и иметь возможность поставить какую-нибудь совершенно идиотскую пьесу, в которой ее Майкл выставит себя на посмешище?
— Ты не прав. Майкл, знаешь ли, совсем неплохой актер. Он умеет захватить публику или как это у них там говорится. Не то что Розамунд — так прелестна и так бездарна.
— Бедная очаровательная глупышка Розамунд.
— А ведь Розамунд не так уж глупа, как можно подумать. Иногда она высказывается очень даже метко. Или заметит что-нибудь, что, казалось бы, ей и заметить-то не под силу. По временам это… действует на нервы.
— Как тетя Кора.
— Да.
На мгновение оба они ощутили смутное беспокойство, словно вызванное упоминанием этого имени.
Затем Джордж сказал с несколько искусственной беззаботностью:
— Кстати, о Коре — как насчет этой ее компаньонки? Тебе не кажется, что нам следовало бы что-нибудь для нее сделать?
— Что ты имеешь в виду?
— Я хочу сказать, что семейству было бы не грех чуточку о ней позаботиться. Кора была нашей теткой… а этой ее мисс будет, пожалуй, нелегко подыскать себе другое место.
— Значит, вот что пришло тебе в голову? Интересно.
— Да, пришло. Люди так дрожат за свою шкуру. Не хочу сказать, что они действительно сочтут мисс Джилкрист способной накинуться на них с топором, но, поверь мне,
