Она вздохнула и подняла стоящий на столе бокал, на дне которого плескалась янтарного цвета жидкость. Судя по запаху, это был какой-то крепкий солодовый напиток.
Поверхность прибора загорелась ярким светом, и Цири зажмурилась. Нехотя открыла глаза, вглядевшись в странные буквы.
— Адам, — негромко позвала она.
Цири не до конца поняла, как использовать бинокуляры, и без остановки моргала. Через минуту старательных усилий буквы стали ей понятны.
ТАЙ ЮН МЕДИКАЛ ПРИБУДУТ ЧЕРЕЗ ПОЛЧАСА
БЕГИТЕ
ВИНТЕРМЬЮТ
Комментарий к Rocket Dragon (Цири)
*промт, которым пользуется Адам, не всегда справляется с ругательствами. Конкретно это - Jesus fucking Christ - переведено дословно.
========== Force Feedback (Эредин) ==========
Эредин видел множество трусов. Видел, как ползут с поля боя плачущие dh’oine. Как собирают дрожащими руками вываливающиеся кишки. Но такое малодушие ему довелось видеть впервые. Dh’oine предпочел выпрыгнуть из окна, чтобы избежать меча в брюхо. Еще и прихватил с собой невинную душу.
Он даже успел призвать на помощь сородичей. Эредин слышал в коридоре короткие отрывистые команды. Люди собрались около двери, готовые ворваться в любой момент. И стоит им это сделать, они встретятся лицом к лицу с Дикой Охотой. Отряд несчастных глупцов не продержится и получаса.
Покуда у этого труса в руках Zireael, самоубийством ему не спастись. Эредин протянул руку, чтобы схватить dh’oine за плечо, когда с ужасом увидел кусок ледяной глыбы, пролетевший мимо. Diable, Карантир!
Осколок стекла порезал щеку. Эредин глянул вниз, увидел две стремительно летящих вниз фигуры и выругался. Эта башня самая высокая из тех, где ему доводилась бывать. Если Zireael еще не отошла от дурмана, Старшую Кровь придется соскребать с каменных улиц.
Но нет, конечно же, нет. Первый инстинкт dh’oine — выжить, несмотря ни на что, и Zireael исчезла в зеленой дымке. До чего же сильна в ней человеческая кровь, но ничего… Не боги горшки обжигали. Все человеческое можно вытравить. Эредин резко повернулся, готовый отчитать Карантира, но резкая вспышка света обожгла глаза.
Звенящий шум в ушах. Эредин пошатнулся — и почувствовал, как по ледяному щиту бьют осколки железа. В яркой вспышке едва различима человеческая фигура. Мгновение, чтобы телепортироваться, и еще одно, чтобы занести меч. Dh’oine озирался вокруг, направляя жалкое оружие куда попало — явно не ожидая, что противник уже позади него. У него была железная рука, как и у того труса, но более грубой работы. Из конечности вылетели искры.
Меч пробил шлем. Раздался сочный, влажный хруст раздробленного черепа. Противник упал замертво, не издав даже предсмертного хрипа. Бой всегда начинается с первой смерти. Вспышка рассеялась, и Эредин увидел, как ледяная глыба ударила в спину другого dh’oine, целящегося в него. Тело упало навзничь в шаге от него; магия пробила и плоть, и броню, обнажив позвоночник. Хребет не из железа.
Когда крови становится слишком много, она начинает напоминать расплескавшееся вино, не вызывая никаких эмоций. Остальные прячутся в коридоре. Эредин отдал приказ навигаторам телепортироваться позади них, перекрыв путь к отступлению. Судя по смятению на человеческих лицах, искусство порталов им неведомо.
Глупцы никогда не видели Aen Elle во всем великолепии, никогда не видели, на что способны их маги. Dh’oine же вооружены жалкими орудиями, плюющимися свинцом. Как дети с трубочками. Разве они могут сравниться с выкованной в лучших кузницах Тир на Лиа сталью?
Имлерих вышел из портала прямо перед ним. Меньше мгновения ему понадобилось, чтобы очутиться в самой гуще схватки, превратиться в смертоносный вихрь, то исчезая, то появляясь вновь. Для Эредина он всегда был слишком импульсивен, но именно это сделало Имлериха одним из лучших всадников — жажда крови.
Горящий ледяным пламенем меч Имлериха резал броню, как масло — завораживающее зрелище. Смерть. На шее лидера dh’oine — судя по тому, что он еще пытался отдавать приказы во время пляски смерти — Карантир легким движением руки затянул ледяную удавку. Смерть.
Магические потоки в этом мире всецело принадлежали им. Дикая, необузданная сила дурманила сильнее эльфийской пыли.
Немногие оставшиеся оказались в плотном кольце — плевки железа отскакивали от щитов всадников, и ударяли по их же соратникам. Трус был вооружен чем-то посильнее, подумал Эредин, вспомнив, как ударная волна разбила щит.
Ярость, разочарование от того, что он опять упустил Zireael, Эредин выместил на этих несчастных. По полу покатилась отрубленная голова — на мертвом лице те же грубые человеческие черты, разве что зубы научились лечить. Такие же огромные, как у их сородичей на Континенте. Как у лошадей.
Пол стал липким от крови. Им пора уходить, они и так оставили после себя кладбище. Напоминание о том, что человеческое отребье не ровня Aen Elle.
Напоминанием о…
Эредин поперхнулся. По легким словно ударили невидимым кулаком, и он резко, порывисто попытался вдохнуть воздух. Перед глазами все поплыло — и Эредин осел на пол, прямо в лужу крови убитого им dh’oine.
Он бросил взгляд на всадников — те хватались за горло, пытаясь безрезультатно вдохнуть. Эредин попытался задержать дыхание, но мерзкий яд уже пропитал легкие.
— Bloede dh’oine, — прохрипел эльф.
Как в полусне он увидел силуэт, нависший над ним. Необычно высокая, выкованная из железа женщина. Эредин почувствовал острие каблука на горле… Не каблука… Копыта. Демоница. Железная демоница.
Она надавила сильнее, и Эредин закашлялся. Сил сопротивляться не было, и внутри клокотала животная, почти человеческая ярость. Череп этой твари разлетится на осколки, как только он проснется.
Если он проснется.
***
Навязчивое жужжание. Бесконечно повторяющийся звук. Бж-ж-ж-ж.
Эредин распахнул глаза от резкой, выворачивающей наизнанку боли. Мышцы свело судорогой. Он связан по рукам и ногам, не в силах даже пошевелиться. Где он? Тьма. Непроглядная тьма.
Они пожалеют о том, что не убили его сразу.
Темнота и боль — любимое сочетание палачей. Если они думают, что пытками можно чего-то добиться, их ждет глубокое разочарование. Эредина научили переносить боль без единого звука, едва ему исполнилось сорок. Мало кого посвящали в воины в таком юном возрасте, немногие способны выдержать испытание пытками. Понять, что секреты Aen Elle ценнее плоти и рассудка.
Неприятное ощущение дискомфорта маячило в подсознании. В венах словно тек жидкий аммиак. Что-то жгло изнутри — боль концентрировалась в районе затылка. Яд?
Из-за железных пут Эредин не мог пошевелить и пальцем. Даже голова была зафиксирована в одном положении. Эредина никогда прежде не брали в плен — он невольно проникся восхищением к неведомому противнику. Но он совершил ошибку — оставил пленному возможность говорить. Эта ошибка будет стоить ему жизни.
«Praeses alio fero», — едва шевеля губами, произнес Эредин.
Путы покрылись льдом. Кожу обожгло приятным холодом. Эредину не стоит ни малейшего труда их разбить, как только dh’oine, которая посмела взять его в плен, покажет свое уродливое лицо.
Бж-ж-ж-ж.
Ни единого
