Эредин шмыгнул носом, не в силах вытереть лицо. На лице Елены появилось то выражение, которое часто можно видеть у зевак на публичных казнях. Она подошла к нему, вытерла кровь с подбородка, размазав ее по скуле. Большой палец обвел очертания нижней губы.
Он не мог вспомнить, кто последний раз осмеливался дотронуться до него без разрешения, не лишившись при этом руки, и зарычал от злости. Елена тихо засмеялась; он почувствовал горячее дыхание на щеке, прикосновение мокрого шершавого языка к скуле. Даже не коснувшись кожи губами, демоница медленно слизала кровь с его щеки.
Эредин болезненно дернулся в своих путах, когда рука грубо сжала его мужское естесство, оставшееся безразличным к нападению. Тварь лапала его, как трактирную шлюху!
— Убери… — оскалился Эредин, не успев договорить «мерзкие лапы», прежде чем руки сомкнулись на горле.
Елена с силой, которой женщины обладать не должны, швырнула эльфа на пол. Механическим копытом пригвоздила запястье — до хруста в пястных костях. Он глухо застонал, распластавшись на ледяном полу. Слепая ярость застилала глаза Эредина: пытки он еще стерпит, но унижение… Дрянь, да если она думает, что вызовет в нем…
Эредин сглотнул горькую слюну. Кровь в теле подчинялась воле Елены; его охватило искусственное, болезненное возбуждение. Невероятная способность у dh’oine — сделать из таинства извращенную пародию, убить эротику, превратив в насилие.
Елена оседлала его — железные мускулы крепко сжали мужские бедра — и будничным, отработанным движением потянулась к поясу. Раздался едва слышный щелчок. Эредин не удержался от болезненного любопытства взглянуть вниз, но рука на горле не давала повернуть голову. Как это вообще возможно — разве она из плоти?!
Плавное движение развеяло сомнения — из плоти. Узкой, горячей плоти — такой же, как у остальных. Эредин попытался дернуться, скинуть демоницу с себя — железная рука метнулась вверх и со всей силы приземлилась на правую щеку. От пощечины перед глазами заплясали пятна. Он откинул голову назад и прикрыл глаза, шумно глотая воздух.
Похотливая тварь насаживалась на него жадно и быстро, как все человеческие самки, не видавшие в жизни ничего, кроме мимолетной случки. От трения металла на бедрах оставались красные полосы; оружие, висевшее у нее на поясе, покачивалось в такт.
Привыкший подминать женщин под себя, Эредин и представить не мог, как унизительна смена ролей. Быть низведенным до предмета, до игрушки, не в силах пошевелиться. Только наблюдать, как скользят вверх-вниз бедра и вздымается под броней — или это единое целое? — грудь. Тому, кто выковал эти формы, не занимать вульгарности вкуса.
Слава богам, что она немая, иначе пришлось бы вырвать ей язык, чтобы позор навеки остался тайной.
Лопатки терлись о каменный пол; лампа мигала пурпурным цветом. Эредин пытался отвлечься на что угодно, чтобы не замечать, как тело постепенно отвечает на знакомые движения, как просыпается жгучая, сковывающая мышцы жажда разрядки. Удовлетворить которую явно не получится; ничего, кроме боли, в планы железной суки не входило.
Хватка на горле стала крепче. Воздуха в легких не хватало, в глазах замелькали мушки. Пухлые губы исказились в садистской гримасе, движения стали еще резче и грубее — не может быть, чтобы они причиняли боль только ему одному. Когда Елена резко выгнулась и застонала — первое и единственное, что он от нее услышал — мир уже начал погружаться в темноту.
Как только он освободится, то сломает ей хребет и вывернет кишки наружу. Если у нее есть кишки. Он устроит твари такую казнь, что ужаснутся даже демоны.
Елена легким движением поднялась на ноги, брезгливо отряхнувшись и поправив пластину, прикрывающую пах, и посмотрела на него сверху вниз. За триста лет долгой жизни Эредина еще никто так не унижал. Он не успокоится, пока не уничтожит в этом мире все живое и мертвое.
— Yelena, — раздался механический голос в комнате. Не одного его он огорошил — Елена вздрогнула, едва не подпрыгнув на месте. — Real damn sorry to interrupt your homework on cross-breeding, but Namir asked for you (Елена, очень жаль, конечно, прерывать твое исследование по межрасовым отношениям, но тебя вызывает Намир).
Елена показала невидимому собеседнику кулак, хлопнув ладонью по локтевому сгибу. Тот зашелся в жутком, режущем слух, смехе.
Кожа осталась липкой от прикосновений железной суки, словно его искупали в чане с грязью.
— Come on, girl, you knew about cameras here, didn’t you? Or did you like my idea to film some elf porn that much? You owe me, then (Серьезно, ты же знала, что здесь камеры? Или тебе так понравилась идея снять видео? Тогда с тебя причитается).
✽
Удар железного копыта в висок отправил Эредина в черную мглу.
Во тьме таились пугающие, расплывчатые образы — скальпелей и проводов, переплавленной плоти, эльфских женщин в лапах железных монстров, обнаженные сокращающиеся мышцы и шум, непрекращающийся стрекочущий шум. Бесконечные закрученные лабиринты и спирали, в конце которых должна была быть Zireael. Но ее там не было.
Демоны и виверны, Иуарраквакс, заходящийся в издевательском получеловеческом-полулошадином ржании. Тир на Лиа… опустошенный, покинутый всеми Тир на Лиа. Всплеск, вызванный силой Старшей Крови — только она способна вызывать такой шторм посреди бездушной пустыни. Эредин проваливался сквозь пол, сквозь стены здания, сквозь землю, в межзвездные бездны.
И посреди этой мглы — дикий неуправляемый вихрь, мощный и инородный. Zireael снова необдуманно прибегла к магии, неумело, болезненно, рвано.
Теперь он знает, где она.
***
В душном и жарком подземелье. Он указал на это место на карте точным движением пальца. Видимо, ледяная решимость эльфа как-то убедила Намира — или координаты ему о чем-то сказали. Эредин не мог дождаться, когда найдет Zireael и свернет девчонке шею за все, что всадникам пришлось пережить из-за нее… Нет. Доставит домой. Доставит в Тир на Лиа.
Он не станет уподобляться своим палачам. Единожды раскрутившееся, колесо насилия никогда не остановится, пока не перемелет все на своем пути.
Эредин пытался стереть эпизод в лаборатории из памяти, как ночной кошмар, но как все ночные кошмары, он неустанно возвращался. В отсутствии творческого подхода к унижению пленников dh’oine обвинить никак нельзя. Он пялился в окно летающей машины, представляя, как ледяной град сотрет город с лица земли. Черные синяки покрывали шею плотным обручем.
Когда они прибыли, солдаты уже окружили вход в подземелье. Один из них спроецировал в воздухе схематическое изображение помещения — множество комнат под землей, соединенных двумя шахтами с поверхностью: основной и запасной выходы. Эредин не прислушивался
