— Вера Михайловна, мы с Вами это обсуждали.
— Я склерозом не страдаю и прекрасно помню твои слова, что тебе Москва важнее мужа!
Как заметил бы даже новичок, рокировку свекровь провела блестяще. Браво! Мысленно аплодирую.
— Наташа! — кошачье шипение, выдаваемое за разъярённый рык, моего мужа меня не впечатлил, — Как ты могла, как ты можешь?
— Было сказано не так.
Я что начинаю оправдываться. Похоже, что попала в цейтнот. Причём сама себя загнала, а я-то думала, что мы можем мирно сосуществовать и налаживать отношения. Получила по носу?
— Ты хочешь сказать, что мама…говорит неправду? — перешёл на фальцет Сержик. — Я требую ответа!
— Ответа на какой вопрос?
— Прекратите ссориться, Серёженька, Наташа, может я не так поняла, — вдруг выступила в роли миротворицы Вера Михайловна.
Ничего не понимаю. Для чего такое напор и потом отступление, да при этом в тот момент, когда перевес на её стороне?
— Дети помиритесь! Не стоит отравлять друг другу каникулы.
Будем считать, что размен фигурами произошёл. Нельзя показывать, что меня это задело.
— Вы как всегда правы, Вера Михайловна. Серёжа, извини.
Лучше вовремя отступить, чем проиграть. Неужели я потащусь на премьеру вместо того, чтобы навестить отца с матерью? Как-то это не по-человечески! Что же я за дочь такая? И как выйти из этого положения? Хоть бы одна идея!
Меня спас телефонный звонок. Иван Петрович радостно сообщил, что его сослуживец какой-то Молочков, что-то там поменялось, есть ещё билеты. Я ничего не поняла, но свекровь засияла, словно в лотерею миллион долларов выиграла.
— Иван, ты просто умница! Всё замечательно складывается, — обратилась уже к нам Вера Михайловна, — у папы есть ещё один билет. Он может договориться и отдежурить в другой день, слава богу, Молочков согласен его подменить. Если Наташа не хочет ехать в театр, то это её право. И не спорь, Серёженька. Обещали, что заедете к Николаю Павловичу и Марии Дмитриевне, так мы можем заехать, оставить Наташу пообщаться с родителями, а на обратном пути из театра мы за ней заскочим. Наташа, ты не возражаешь?
Вот она и первая трещина. Ты же сама хотела, настоять на своём. При всех недостатках, при всех гадостях ты его всё-таки любишь. Как же тяжело, мучительно умирает в нас любовь. А она умирает…Какая разница в каком институте учиться? В педагогическом или МГУ? Только это ничего не меняет, если тебя не любят и ищут повода отказаться, как от надоевшей игрушки. Сломать и выбросить. Могло же быть всё иначе? Это я себя утешаю. Не могло! И точка. Я не вписывалась в намеченные планы с самого начала. Можно ещё пожариться на этой сковородке, подкидывая угольки. А надо? Нет сил продолжать, но их нет и разорвать.
Весь вечер дома я изображала веселье изо всех сил. Надеюсь, что родители не догадались. Врать было противно и больно. Когда Сергей позвонил, чтобы предупредить, что скоро подъедут за мной, то радостнее меня человека в мире не было! Никому и в голову не приходило, что душа была готова разбиться вдребезги, превратившись в кусок льда, а глупое сердце пыталось биться, борясь за выживание.
— Как премьера? Понравилось? Передай, пожалуйста, Вере Михайловне, что я ей так благодарна, за понимание! С Рождеством вас всех! Нет, поезжайте домой. Я, пожалуй, останусь у своих, а завтра приеду. Всё хорошо. Целую.
Задыхаюсь от бреда, который несу, но боюсь остановиться — разлечусь на мелкие кусочки! Уходить надо уметь. Этому никто не научит, разве что жизнь.
В новостях было прямое включение с той премьеры. Рядом с Сергеем сидела приятной наружности девушка, которой он уделял внимание, по крайней мере, камера эпизодически выхватывала их. Я не ревновала. Я знала, что это конец. Сбылась мечта свекрови, насколько я понимаю. Для сына нашли ровню и лифтовую кабину для карьеры. Залезть в свою норку и зализывать раны, остальное потом.
…Я закончила университет, правда, переведясь на вечернее отделение, чтобы не обременять родителей. Продолжала подрабатывать. Мы развелись тихо спустя три года, я написала заявление и даже не пришла на развод. Пусть думают, что я взбалмошная, эксцентричная особа. Им будет легче, а мне в любом случае легче не будет. Иногда появлялась около дома Кольцовых. Очень хотелось увидеть Сергея, узнать, как сложилась его жизнь, счастлив ли он. Как его родители? Довольны?
Однажды мы случайно столкнулись.
— Здравствуй!
— Здравствуй, Наталья Батьковна! Какими судьбами…
— Так… — я растерялась от неожиданности, слова куда-то подевались…
— Ну, пока…
Так закончилась история моей первой любви. Вот такой эндшпиль получился — и нет выигравших, и нет проигравших, но и ничьей не назовёшь.
Глава 10
ГЛАВА 10
Я работала в информационном агентстве. Не могу сказать, что это был предел моих мечтаний. В журнале, или газете гораздо интересней. Потому что динамично и каждый день что-то новенькое. Но сложилось так! Я не спешила устраивать личную жизнь, хотя родителей это беспокоило. Была странная встреча в мой первый рабочий день — я бегала с бумажками, оформляясь на работу, и на втором этаже, около лифта столкнулась с мужчиной средних лет. Было такое ощущение, что я запихнула шпильку в розетку. Разряд, как мне показалось, почувствовала не только я, но если на всё обращать внимание, то можно двинуться по фазе. Вскоре я в обще забыла об этом случае, может это лифт искрил…
Дом, работа, дом, работа — мой ритм был чётким и намеренно скучным. Так легче загружать свою голову либо проблемами по работе, либо бытовыми мелочами. Редко, но я всё же вспоминала мой горький опыт, и это дополнительно отбивало охоту к общению с противоположным полом. Так что броня крепка!
— Наталья Николаевна, надо уточнить в международном отделе некоторые факты для завтрашней пресс-конференции. Вы не могли бы спуститься к ним?
— Хорошо. Ещё что-то?
— Если не затруднит, то взять срочную корреспонденцию, а то пока её принесут полдня пройдёт.
И когда я повзрослею? Когда стану степенной дамой? Что за привычка скакать по лестнице через ступеньку? Я стараюсь этого не делать, но когда меня никто не видит, то почему бы и нет!
Дверь международного отдела была закрыта. Я заметила, что журналисты, работающие здесь, не утруждали себя своевременным появлением на рабочем месте. Конечно же, элита! Международники не вылезали из загранкомандировок, и желающих попасть в число избранных было предостаточно. Меня же это не прельщало, не знаю почему. Возможно, я трезво оценивала свои способности и возможности или реально смотрела на вещи — без знакомства сюда даже соваться не стоит.
— Вы кого-то ждёте? — раздался за моей спиной мужской голос.
Надо отметить, что красивый бархатный баритон неизвестного заставил меня вздрогнуть.
— Жду, когда кто-нибудь из международников снизойдёт появиться.
— Тогда этот момент наступил.
Я глянула
