— А дальше что? — Луиджи, казалось, понимал каждое слово и вообще следил за ходом событий. Везёт ему.
— Дальше — стреляться, — охотно ответил Дерра-Пьяве и добавил пару смачных ругательств. — …туды их всех через качель, чтоб у нас так каждый капо умел! А вообще хитро, сначала назначиться, а потом всех на тот свет отправить. Было за что, судя по глазам. Так они и сделать ничего не могут — сначала обалдели, конечно, потом прочухались, всё ж таки надо как-то задницу спасать. Ну и драка всех со всеми. Дальше, звиняйте уж, отошёл, — виновато прервался он. — Нам же надо было никого не впускать да не выпускать, сами знаете. Местным-то совсем ни к чему всё это знать, не говорю уж про туристов всяких да и просто горожан.
— Понятно, — чего тебе, блин, понятно?! Марсель укоризненно посмотрел на Луиджи, Луиджи не среагировал и продолжил расспрашивать своего коллегу на каком-то неведомом языке — все слова знакомые, а суть потерялась; как всегда, придётся всё делать самому. Хотя что именно он собирался делать, тоже неясно.
Если он правильно понял то, что понять априори невозможно, а именно — речь Дерра-Пьяве, ничего особенного в порту не случилось, просто Рокэ пришёл и всех поубивал. Звучит как-то нереально, с другой стороны — реальней некуда.
Убедившись, что его никто не поймал за локоть, не схватил за шкирку и вообще не заметил, Марсель пошёл гулять на пристань. Пожалел об этом сразу же, поскольку кладка всюду была залита кровью. Не равномерно, само собой, это вам не компот на кухне проливать. Разномастными броскими пятнами, похожими на следы. Первый труп, попавшийся в прибрежной полосе, выглядел отвратительно, и Марсель убедил себя, что ничего не видел — и тем более не нюхал, а то бы прогулка совсем испортилась. Подумаешь, немножко мертвецов… Что ж он, в кино не ходил, что ли… И уж точно не зря напрашивался на это посмотреть.
Видимо, уцелевшие уже удрали, поскольку стонущих раненых он тоже не нашёл. Либо непосредственно тела, либо остатки мозгов, которые уже никому не пригодятся. Ну и кровищи здесь, можно подумать, что огненное закатное солнце вытекло в море и теперь лижет пятки сухому берегу.
Мысль о том, что он ведёт себя по-идиотски, пришла в голову слишком поздно. А вдруг ещё не все ушли?! Кто угодно может принять его за постороннего свидетеля и выстрелить из-за ближайшей колонны! Или даже в упор, что он сделать-то успеет? Но уходить пока рано, да и не уйдёт он, пока не убедится… Лучше не убеждаться… Они ещё не съездили в Вену, они вообще никуда не съездили… Марсель побрёл дальше вдоль яхт, прислушиваясь внимательнее. Если его всё-таки убьют, он хотел бы предварительно выругаться вслух.
Стук и шорох, похожий на шаги, прямо за спиной — чуть с ума не сошёл, но развернулся в прыжке, не чтобы сдачи дать, а просто от испуга. Вот ведь дрянь! Толстая белая чайка шла за ним по пятам и клевала окрасившийся багряным песок в поисках жратвы.
Задрав клюв, чайка посмотрела прямо на Марселя, придирчиво склонила голову, а потом оглушительно заорала. Один раз.
— Ах ты крылатая падла! — завопил Марсель громче чайки, не в силах больше сдерживать накопившееся напряжение. — Чтоб тебя кто-нибудь в задницу клюнул, тварь! Пожрать больше негде было? Падальщицей заделалась? Да я из-за тебя чуть от страха не помер, прожорливая курица!..
Пока он набирал воздух для продолжения тирады, из-за дальней колонны послышался смех. Выдохнув с облегчением, Марсель передумал орать и пошёл туда; чайка, кстати, улетела, тоже утратив интерес.
— И ты туда же, — он плюхнулся рядом на песок, надеясь, что это вышло укоризненно и вообще красноречиво. Если бы Рокэ не пошевелился, Марсель бы принял его за очередной труп. Впрочем, при ближайшем рассмотрении всё оказалось не так страшно — вновь приобретённый друг был ранен в руку и в ногу, но не умирал, да ещё и развлекался на полную катушку, судя по всему. — Вот если бы она не заорала, я бы мимо прошёл. А если бы заорала чуть раньше, я бы поскользнулся на чужих мозгах и не дошёл вообще. Хватит ржать! Ну что ты за человек такой? Можно хотя бы иногда смеяться, когда я смешно шучу, и НЕ смеяться, когда по жанру полагается плакать?!
— Не указывай мне, что делать, — заявил Рокэ, щурясь на солнце. — И подержи вот это. Я тут, на минуточку, кровью истекаю…
— Я вижу! — отчитывать всё, что движется, наконец-то расхотелось; притихнув, Марсель послушно держал какую-то белую тряпку, ранее бывшую рукавом. Ну и не такая уж она теперь и белая. — Помочь?
— Ни за что. Ты не умеешь…
— Ерунда, уж рану зажать… Поверь, я тебя не прикончу! Ты же меня не стал. Мы в курсе, кстати. У Юлии обострилось любопытство, и…
— Это я понял. У вас с Луиджи были такие забавные лица, когда я зашёл, — заметил Рокэ, зажимая другой тряпкой слабо кровоточащую рану чуть выше локтя. Одной рукой выходило не очень, но Марсель тактично промолчал. Господи, какая антисанитария, когда можно будет позвать врача? Или в таких случаях не зовут врача? В конце концов, перестрелка… — Спасибо, кстати, что не набросились с претензиями, потому что я опаздывал сюда.
— И что здесь было-то? Я пока ничего не понял.
— На днях скончался мой отец. Об этом я узнал от Фомы, хотя мог бы от семейства, но, кажется, больше никого и не осталось. При всех своих деяниях старик умудрился умереть в своей постели, поэтому все растерялись —
