— Долгая история… Спросить хочу, но не тебя, — Марсель не был уверен, но всё внутри кричало о том, что Луиджи не сможет объяснить, что за чертовщину они тут устроили. Потому что, о да, не он её устраивал. Устраивал не он. — Как странно это работает… Я не столько вспоминаю, сколько знаю заново, если так вообще можно выразиться.
— И тебе очень повезло, — серьёзно заметил Луиджи. — Один мой родственник так головой приложился, что до сих пор не может есть без посторонней помощи. А ты, видите ли, знаешь!
— Ну, всего на свете я уж не знаю, — скромно сказал Марсель, и они рассмеялись. — Но кое-что и впрямь встало на свои места. Спасибо, что не сбросил звонок, кстати.
— Я бы не стал, — теперь в его голосе послышалось едва уловимое напряжение. Весы снова закачались, чтоб их… — Гм, говоришь, встало на свои места?
— Да, частично. Чем дольше говорим, тем больше, — он не мог сказать, приехал в Рим один или в компании, но глупый язык выдал сам: — Мы приехали, а буквально через пару часов ты уже вынимал пробки из бутылок.
— Угу, — пробормотал Луиджи, которого, видимо, сбило с толку упоминание каких-то пробок. После небольшой паузы он заметил ещё тише и ещё печальнее: — Рокэ меня убьёт.
Бам! Это уже не метафорический камушек упал в метафорическую воду, а с комода на пол брякнулся кошелёк. Марсель молча проследил взглядом за летающей вещью и рассеянно подумал, что это, должно быть, сквозняк.
— Извини, вот сейчас мне пора, — чересчур бодро сказал Луиджи. Интересно, он догадался, что сболтнул лишнего, или просто занервничал? — Звони в любое время. Приезжай, кстати, тоже — сам я пока вырваться не могу. Ты же хочешь побывать здесь ещё раз?
— Разумеется, именно этого я и хочу. Спасибо за приглашение, — всё-таки ведение переговоров на автопилоте — очень полезный навык: пока Марсель собирался с мыслями, он параллельно закончил разговор вежливо, весело и как ни в чём не бывало, а потом ещё и позвонил приятелю, повторно поблагодарив его за раздобытый номер. Чего не сделаешь, если привыкнешь. Справляться с потоком взявшихся из ниоткуда ярких обрывочных воспоминаний он не привык.
Они и впрямь были похожие на вновь приобретённые знания, на возрождённый навык: как если бы, допустим, ты три года назад бросил лепку из глины, а сейчас вернулся, и пальцы сами собой умело формируют будущее изделие. То же самое происходило в голове. Марсель не совсем понимал, как, но он будто вернул на полку утраченные книги — теперь он не помнил, но чётко знал, что вино было красным, Луиджи долго отказывался пить, но в итоге всё равно выпил, на лодке дул сильный ветер, римские улочки были горячими, наземные и подземные поезда — и вовсе жаркими, а ещё они опускали головы в фонтан, чтобы хоть немного охладиться… Бедный Луиджи, у него своих проблем хватает, а тут ещё чужая память… Но его невесту давно похоронили… Кому-то предназначена автокатастрофа, кому-то — морское дно… Но их достали, Луиджи рассказывал, как смотрел на бледных мертвецов… Господи, неужели всё это правда было?!
Немного придя в себя, Марсель снова ощутил острое желание поболтать с фотографией.
— Убьёт, говоришь, — он перевёл взгляд с Луиджи на Рокэ. — Это если я его предварительно не убью.
Как ни крути, очевидно было лишь одно — зря он тогда позволил этой скотине сойти с поезда. Не то чтоб он помнил о Рокэ что-то конкретное, но то, что его теперь хрен сыщешь, это факт.
========== Часть 3 ==========
Голова разболелась в первый раз после больницы, и это стало неприятной неожиданностью. Уезжать, конечно, не сегодня, но Марсель и раньше терпеть не мог головную боль, исходящую не от похмелья, а он вчера не взял в рот ни капли, хотя надо было! Надо было нажраться до чёртиков и завалиться спать, а не думать о красивых итальянских девочках! За окном барабанил дождь, Прага вымокла до нитки. Это не могло остановить Марселя от прогулки по городу. Он сильно не любил мокнуть и мёрзнуть, но не сидеть же дома, глядя в стену… Марианна ушла, а Констанс точно что-то заподозрит. Марсель на то и Марсель, чтобы трещать без умолку и всякое такое, уж это-то он про себя знал точно — ни в коем случае нельзя предаваться воспоминаниям в позе истукана, в психушку сдадут и будут абсолютно правы.
Поэтому, вооружившись таблеткой обезболивающего, плащом и зонтом, он вышел в дождь, оказавшийся, кстати, не таким уж страшным. Направился по улице, битком набитой красивыми и бросающимися в глаза зданиями посольств, сделал огромный крюк, следуя знакомому ресторанному маршруту — всё, чтобы не ходить вдоль реки, ведь там дуло сильнее и было мокрее в два раза. Безумная прогулка: скажи кто Марселю, что он будет добровольно шататься под дождём дольше получаса, он бы не поверил. Но нужно было подумать, не столько подумать в полном смысле слова, сколько «посоображать», побыть при этом одному, ни на кого не отвлекаясь. В голове царил такой хаос, что его было просто необходимо расставить по полочкам. Только вот полок не хватало, потому что за последний год — точнее, десять месяцев — произошло столько всего, что захочешь — не уместишь.
Всего раз поговорив с Луиджи и вспомнив его имя, Марсель восстановил в памяти почти всё, что знал о друге, и многое, что с ним ассоциировалось. В тумане оставались лишь их совместные римские дела, но знакомство — знакомство было как на ладони, и душераздирающие рассказы о прошлом друг друга, сразу после бокала на брудершафт… Нет, всё-таки память — отвратительная вещь. Кто же это сказал? На этот раз не Ницше?
Сложнее было со всем остальным. Складывалось впечатление, что всё это время он занимался чем-то непривычным, и оттого не получалось воплотить в голове хотя бы смутный образ. Машина билась уже на границе, и почему он оказался на границе не в поезде и не на самолёте, Марсель тоже не знал, просто раньше это его не смущало. Мало ли, где…
Прямо в ухо прокричали что-то на чешском, и Марсель вернулся с небес на землю — оказывается,
