— Такое случается. Я в порядке, — Марсель внимательно посмотрел ей в лицо, но, чёрт возьми, всё было как обычно. Впервые он засомневался в справедливости своих неозвученных нападок, но факты говорили обратное. — Зачем Констанс снял фотографии?
— Что? — на две секунды Марианна не смогла скрыть ни удивления, ни странной, но отчётливо читающейся беспомощности, затем сделала неглубокий вдох и пришла в себя, однако этого хватило. — Иногда он меняет рамки. Ты заметил дыры в стенах?
— О да, и не только в стенах. Прости за прямоту, но я не люблю ни пробелов в памяти, ни сговоров за спиной; а первые здесь могут быть только у меня.
Она резко села, отвернувшись, и смотрела в одну точку на стене. Марсель не ожидал такой быстрой реакции, поэтому подвинулся не сразу. Лицо Марианны было бледным, а губы не улыбались, как и глаза.
— Извини, это было грубо. Я не хотел, — он легонько коснулся белого плеча. — Пожалуйста, объясни, что дурного я сделал в те десять месяцев. Я покаюсь, честное слово.
— Дурного? — Марианна казалась ещё более удивлённой, на этот раз она смотрела ему в глаза. — Нет, Марсель… ты никому не сделал ничего плохого, уж в этом я и сама готова поклясться. Ты бы не стал… разве что врагам…
— Хорошо, но что насчёт друзей? — она отчаянно помотала головой, всем своим видом прося прекратить этот разговор, но Марсель остановиться не мог. — Почему меня избегают? И почему вы с Констансом в этом участвуете?
— Кто тебя… — Марианна оборвала себя на полуслове. — Пожалуйста, перестань. Я ненавижу лгать, но ещё больше я ненавижу нарушать данные обещания… Поверь мне, поверь, если ещё можешь — ты не сделал никому зла… Боже, какая же я сейчас ужасная. Обманываю тебя в собственном доме! Будь моя воля…
— Вместо чьей? — Марсель ещё не договорил, а уже догадался. Память не возвращалась ни образами, ни идеями, ни словами, но некоторые вещи становились очевидными. — Ладно, — примиряюще сказал он, — прости, что я так напираю, но очень уж странно всё сложилось. Я не буду тебя расспрашивать, раз ты обещала…
— Правда? — Марианна повисла у него на шее и крепко-крепко обняла. — Спасибо! Не думай ничего дурного… Ни о себе, ни обо мне, если можешь.
— Конечно-конечно. Просто хочу заметить, что если кто-то думал, что от меня легко что-то скрыть, — проворчал Марсель, — то этот кто-то ошибался.
Подруга рассмеялась, и в её звонком смехе отчётливо читалось облегчение. Поглаживая её по спине, Марсель продолжал размышлять, и это было непросто — увы и ах, жизнь не фильм, где одна чёткая сцена сменяет другую, а в рекламную паузу можно выйти покурить. Просто на привычную картину мира наслаивалась другая, мелкими деталями и незначительными полунамёками, и выглядели они так, словно были в голове всегда. Он бы многое отдал, чтобы посмотреть кино о собственной малость забытой жизни, но всё происходило совсем не так.
Надеялся он и во сне, и снова напрасно. Ни одного проклятого красочного сновидения. Один раз Марселю мерещилось какое-то метро, и на этом всё. Как восстанавливать память своими силами — непонятно, не идти же к психологу или к ведьме под мостом, которая за кругленькую сумму будет делать вид, что ворожит над твоим сознанием! К счастью, существовали пути попроще, и он на следующее же утро позвонил приятелю, занимавшемуся сбором и сортировкой информации, и вежливо попросил найти контакты одного человека с фотографии. Не прошло и двух часов, как на руках у Марселя оказался телефон Луиджи Джильди.
— А с тобой я пока не разговариваю, — капризно сказал Марсель, покосившись в левый угол снимка, и набрал номер. Странное дело, только сейчас он начал слегка нервничать — все уверения Марианны в том, что он ни перед кем не виноват, куда-то делись, а подозрения вернулись.
Будет забавно, если номер не тот. Или если Луиджи вообще не в курсе, что произошло.
Но сомнения развеялись, едва трубку сняли. Конечно, телефонная связь искажает звук, но Марселю не надо было многого, чтобы узнать голос, а затем в голове тут же нарисовался образ Луиджи, прижимающего мобильник к уху плечом, чем-то занятого и оттого раздражённого. На фоне кричали чайки, там определённо должны быть чайки! Это же Луиджи, его всегда тянуло к морю, как можно забыть?
— Слушаю вас, алло, — повторил сын известного итальянского бизнесмена, владельца нескольких крупных пароходов и пары туристических фирм. Как же Луиджи не терпел помогать ему с организацией круизов, а всё из-за того затонувшего лайнера!
— Добрый день, — воспоминания нахлынули слишком мощным потоком, и теперь их требовалось отогнать. — Я бы хотел поговорить с Луиджи Джильди, это вы?
На том конце провода резко замолчали. Чайки и впрямь надрывались, а Марсель как наяву видел перед собой изумлённое лицо друга, замерший в одной точке взгляд и сдвинутые брови.
— Марсель? — пробормотал Луиджи. В тихую водную гладь в очередной раз за эти дни бросили крупный камень. Бултых! Брызги разлетелись во все стороны, попробуй собери… — Это ты?
— Утром точно был Марсель, — он уже улыбался до ушей, что бы там ни произошло — радость от собственной победы грела душу, а что ещё важнее — осознание, как же он чертовски рад услышать голос друга. — Сейчас — не знаю, но я очень тебе рад. Не отвлекаю?
— Нет, что ты, — несколько выкриков на незнакомом языке, шорох, птицы замолчали. — Теперь точно нет. Извини за бестактный вопрос, просто… мне сказали, что ты не помнишь… где-то последние полгода?
— Около десяти месяцев, если быть точнее. Хотя, знаешь, за последние полминуты я уже вспомнил столько, что в голове не помещается. Как твои яхты?
— Прекрасно, — Луиджи звучал растерянно, но всё равно радостно. — А я не звонил, ведь… Неважно, забудь. У тебя всё хорошо?
— Лучше не бывает, — за исключением того, что его обманывают направо и налево, всё и впрямь было замечательно. — Слушай, мы ведь познакомились в августе, да?
— Конечно, так и
