– Совсем наоборот, – заявил Патель, когда они сели в кабинете Лиланд, чтобы обсудить его идею. – Я, между прочим, не планирую наблюдать, как они бесконтрольно плещутся в бассейне или прыгают с вышки. Я предлагаю надеть на трех моих самых миролюбивых пациентов спасательные круги, чтобы они могли спокойно полежать в воде, возможно даже под какую-нибудь успокаивающую, расслабляющую музыку в стиле нью-эйдж. В бассейне олимпийского размера достаточно места, чтобы они не сталкивались друг с другом. Плюс за каждым из них будет приглядывать санитар. Освобожденные от ежедневной борьбы с гравитацией, они достигнут медитативного состояния.
– Насчет нью-эйджа я не уверена, – произнесла доктор Лиланд.
Похоже, Патель не понял всей мрачности этой шутки.
– В таком случае можно проигрывать им записи песен китов. Слышал, они оказывают еще более успокаивающее и одухотворяющее воздействие. Этим людям необходимо, чтобы кто-то подумал об их душевном состоянии, разумеется, без догматической составляющей.
– Не знаю, как насчет пациентов, но я бы от подобного не отказалась.
– Я тоже, – усмехнулся Патель. – Я как раз изучал различные виды гидротерапии… Существуют специальные флотационные капсулы, где вы лежите, погруженный в соленую воду, без каких-либо сенсорных…
– Забудьте об этом, – твердо отрезала Джоан.
– Разумеется, я понимаю, что подобная терапия годится только для ограниченного числа пациентов. Но пока я занимался этим вопросом, мне пришло в голову, что мы чрезмерно закоснели во многих взглядах. Между спокойствием и монотонностью очень тонкая граница, и, как мне представляется, из-за нашего желания избежать проблем, мы порой стираем эту линию, не замечая, что причиняем ущерб пациенту.
– Хороший довод.
Доктор Патель говорил правду, но Лиланд все равно с трудом понимала, что с ним происходит: он был отличным специалистом и всегда старался держаться в курсе всех новостей, но новатором он точно не был.
– Прежде, чем я приму какое-либо решение, мне бы хотелось прочитать ваш отчет.
– Я это знал и заранее приготовил все материалы. Я отправлю вам файл, как только вернусь в кабинет. – Доктор Патель заулыбался с таким энтузиазмом, словно не сам провел много лет, стирая линию между спокойствием и монотонностью. – Там еще несколько видеоклипов, но они короткие, минут сорок пять, не больше. Когда бы вы хотели снова встретиться, чтобы обсудить мое предложение?
– Я вам сообщу.
Улыбка доктора Пателя несколько померкла. Он разочарованно вздохнул.
– Понимаю, мы все очень заняты, и все же надеюсь поскорее заняться этим вопросом.
– Сожалею, но, я не скажу вам конкретно, встретимся мы в конце недели или же в следующий понедельник, – в голосе Джоан звучало раздражение. – Я получила вызов в суд и должна выступить свидетелем по делу о коррупции, так что мне требуется время на подготовку. Возможно, назначат предварительные слушания.
Доктор Патель изумленно уставился на нее.
– А что случилось?
Теперь уже Лиланд засомневалась: шутит он или говорит всерьез.
– Некоторые представители совета директоров замешаны в истории с финансовыми нарушениями. Об этом гудят все новостные каналы.
Патель помотал головой.
– Никогда не смотрю новости, они меня слишком угнетают.
Он встал, собираясь уходить.
– Одну минутку, – внезапно воскликнула Лиланд. – Эта идея насчет бассейна… Ее вам случайно не доктор Квинзель подсказала?
Брови Пателя взлетели вверх.
– Господи, конечно, нет! Она последний человек, кого бы я послушал.
– Неужели? У вас с ней… проблемы? Или вы считаете, что я ошиблась, позволив ей заниматься одним-единственным пациентом?
Минуту Патель колебался, но потом придвинул стул поближе к ее столу, сел и тихо произнес:
– Это было ваше решение. К тому же я в курсе, что часть пациентов вы забрали себе, чтобы не нагружать остальных сверх меры. Я бы так не поступил, но я и не начальник.
Лиланд кивнула:
– Так что вы думаете насчет доктора Квинзель?
– Она молода. На вашем месте я бы вряд ли взял на работу кого-то столь неопытного и… нетерпеливого, за неимением другого слова. Не спорю, доктор Квинзель – блестящий психиатр. Блестящий, но слишком юный. По сравнению с большинством из нас, она – сама невинность. Говорю это с полным уважением к ней. Она умна, и, в целом, мне нравится. Но я не стал бы советоваться с ней насчет своих пациентов.
– Возможно, вы бы изменили свое мнение, если бы увидели, как она управляется с огнетушителем, – пробормотала себе под нос доктор Лиланд. – Мне все-таки хочется узнать, откуда у вас появилась идея насчет бассейна.
Доктор Патель пожал плечами.
– Я заинтересовался, прочитав парочку статей на эту тему. Похоже, сейчас гидротерапия – популярное направление лечения. Не то чтобы я следил за модой в этом плане, но я не отбрасывал бы стоящую идею лишь на том основании, что о ней все говорят.
«Безусловно, отбросил бы», – подумала Лиланд, скрывая улыбку.
– То есть никто не упоминал при вас о возможности построить плавательный бассейн здесь, в «Аркхеме»?
– В «Аркхеме»?! – ужаснулся доктор Патель. – Какой кошмар! В первый же день, еще до обеда, там окажется куча трупов, плавающих лицом в воде.
* * *Через несколько дней Джек Абрахам, один из санитаров, остановил Джоан Лиланд в коридоре, когда она возвращалась со встречи с Филом «Пыш» Фробишером. В записях Харлин Квинзель не значилось слово «занудный», но доктор Лиланд не обвинила бы ее, увидев такое определение в истории болезни. Доктор Квинзель пометила, что пациент избрал путь наименьшего сопротивления, и терапия с полным погружением не возымеет никакого эффекта. Доктор Патель, с другой стороны, сказал бы, что лечение имело положительный эффект, поскольку объект не проявлял ни малейших признаков нежелательного поведения.
С точки зрения доктора Лиланд, Фробишер, безусловно, заслужил пожизненное заключение, но не в «Аркхеме», а в тюрьме. К сожалению, его адвокат заключил сделку с правосудием. Когда она направила запрос по поводу Фробишера, совет директоров ответил ей в строгой форме, что, по их мнению, у главы лечебницы «Аркхем» должны быть более важные дела. Например, заботы о сокращении бюджета. Кто бы ни защищал интересы Фробишера, они наверняка
