— Нет… перестань…
— Продолжай, — сказал Тилар.
Маррон услышал это, быстро глянул на Бранта, на Охотницу. Богиня и мальчик были сейчас полностью замкнуты друг на друге.
Охотница обхватила голову руками, не отрывая глаз от Бранта, с силой рванула себя за волосы.
— Не должен был возвращаться… я знала… отослала тебя…
— Что происходит? — спросил Маррон, вскакивая на ноги. — Госпожа!
Она не ответила.
Маррон в растерянности попятился. Власть песни-манка над госпожой ослабевала, а вместе с ней исчезала и сила, управлявшая слугами. Лишенные собственной воли, они не понимали, что делать. Одни опустили луки, отступили назад. Другие, наоборот, метнулись к чужакам, угрожая наложенными на тетиву стрелами.
— Ее разрывает на части, — тихо сказал Роггер.
Кто-то из охотников упал рядом с Дарт, уставился непонимающе на свои руки. Из уст его вырвался вой, полный ужаса и горя.
Охотница ответила таким же воплем. По щекам ее, как слезы, стекала кровь.
— Нет! Я не хочу… это так больно!
Она посмотрела на сжатый кулак Бранта. Затем отпрянула, рухнула на пол, закрыла лицо.
— Что я наделала?..
Череп, о котором забыли сейчас и Маррон, и Охотница, тем временем притянул к себе кое-кого другого. Исполненный любопытства, тот начал подкрадываться к нему, и только теперь Дарт заметила огненное свечение.
Сердце у нее замерло.
— Щен… не смей! Отойди!
Но было поздно.
Нос Щена коснулся мертвой кости. И, как всегда, соприкосновение с Милостью мгновенно втянуло его в этот мир. Он обрел плоть, и тельце его ярко засияло, видимое теперь всем, подобное бронзовой статуэтке, плавящейся в кузнечном горне.
Его увидел Маррон. Охотник, пребывавший в смятении, нашел наконец на чем сосредоточиться, кого обвинить в происходящем. Одной рукою ткнув в Щена, другой он схватился за лук. И завопил:
— Демоны! Они привели демонов!
Щен, привлеченный его движением, поднял голову. Едва он перестал касаться черепа, так тут же пропал из виду, словно задули свечу. Исчез для всех, кроме Дарт.
Маррон настороженно двинулся по кругу, ища взглядом демона, не нашел. Но наткнулся на то, что по-прежнему лежало на полу без присмотра.
— Череп! — закричал охотник. — Он проклят! Порождает демонов!
Брант, силившийся вырвать корни песни-манка, на мгновение отвлекся. Этого хватило, чтобы власть ее вновь окрепла и Маррон обрел решительность.
Он метнулся вперед, высоко занес ногу и с размаху ударил в череп каблуком сапога. Кость разлетелась на осколки. Один попал Дарт в колено.
Брант задохнулся, словно его хлестнули плетью, откинулся назад. Колыбельная замерла на устах.
— Принесите масло! — в^лел Маррон, топча осколки. — Надо сжечь эту нечистую вещь!
Растерянные охотники, которыми больше не управляла богиня, готовы были повиноваться кому угодно и бросились исполнять приказание. Креван попытался остановить Маррона, но мимо уха его свистнула стрела, и пират отступил. Чужаков заново окружили.
Вмиг принесли факелы, светильники. Оставшиеся от черепа обломки Маррон облил маслом и поджег.
Лишь один кусочек, валявшийся возле Дарт, успел подобрать Роггер. Завернул его в лоскут, сунул в карман. Все остальное сгорело.
Брант с трудом поднялся на ноги.
— Камень… остыл, — сказал он.
Охотница, лежавшая на полу, пошевелилась и села. Кровь на ее лице еще не успела высохнуть, но раны исцелялись на глазах силой Милости. Взгляд богини блуждал.
— Я потерял ее. — Брант чуть попятился. — Песня держит крепко, корни глубоки. Я это чувствовал.
Стражники бросали на пришельцев свирепые взгляды. Прибежали снизу еще лучники и копейщики, повинуясь безмолвному призыву госпожи.
Охотница вернулась к своему безумию не сопротивляясь, почти с благодарностью. Встала, пошатываясь, посмотрела на окруженный отряд, и глаза ее запылали Милостью и злобой. Тихим, слабым еще голосом она произнесла:
— Убейте… — И показала на Бранта. — Убейте мальчишку.
Услышал это лишь тот, кто стоял к ней ближе всех.
Маррон вскинул лук, натянул тетиву до отказа.
— Стой! — крикнул Тилар, призвав на защиту Бранта тени своего плаща. Метнулся к нему, но подвело больное колено.
Стрела пробила плащ.
Брант тяжело осел на пол. Уставился на свою грудь.
Меж ребер трепетало оперение стрелы. За плечом мальчика Дарт увидела вышедший наружу отравленный наконечник.
Охотница снова пошатнулась. Но заговорила уже более твердо:
— У него камень… заберите и принесите мне.
Дарт увидела, как поблек румянец на щеках Бранта, закатились глаза. Она дотронулась до его плеча — и мальчик упал навзничь, обратясь лицом к воронам на деревьях.
Как мертвый.
Лорр не прозевал тот миг, когда власть песни-манка над Охотницей и ее подданными начала слабеть. Он заметил сразу охватившее стражников замешательство — те опустили оружие, растерянно заморгали, начали озираться по сторонам.
Один метнулся в кусты, и его стошнило. Другой бросился бежать, но выронил оружие, наступил на собственную стрелу и поранился. И через четыре шага рухнул, как подстреленный на бегу олень.
Лорр тут же подхватил с земли его лук.
Малфумалбайн меж тем расправился с третьим стражником, который попытался его остановить, — ударил кулаком в лицо, раздробив кости. Затем, тряся ушибленной рукой, повернулся к следопыту.
— Бери наше оружие, — велел ему Лорр. — Главное, меч регента!
Великан послушно сгреб все в охапку.
— Что теперь?
Сколько продлится передышка, следопыт не знал. Даже если бы Тилару удалось задуманное, велик был риск получить в суматохе отравленную стрелу. На открытом пространстве торчать не стоило, поэтому он повел великана в лес. Где легко затаиться до поры.
Вернее, было бы легко — в другое время.
Следопыт поморщился. За спиной его несся по лесу сокрушительный ураган. Великан, рожденный землей, как будто норовил в нее и провалиться. Трещали ветки, ломались сучья, разлетались оборванные лианы. Оставался след, по которому их найдет и слепой.
— Ты не можешь идти потише? — прошипел он, оборачиваясь.
— Могу, коль сделаешь себе нос покороче, — огрызнулся великан. — И вообще — куда нас несет? Я не брошу мастера Бранта.
