— Кого притягивают?..
Ответом Лаурелле послужил вопль, долетевший снаружи, который перешел в леденящий душу вой.
— Поздно. — Орквелл повернулся к ним, и красный глаз его сверкнул в свете лампы. — Ведьма выступила в поход.
Глава 18
РЕКА ОГНЯ
— Яд проклятых летучих мышей останавливает сердце и дыхание, — сказал старик, наклонившись над Брантом и приложив к его груди ухо.
Тилар стоял рядом, на поляне, находившейся неподалеку от кастильона Охотницы, но надежно укрытой в лесу. Когда беглецы добрались до нее, он, к великому своему облегчению, увидел здесь счастливо спасшихся Лорра и Малфумалбайна — да еще и с оружием.
Регент немедленно опоясался мечами, прицепив Ривенскрир на один бок, рыцарский клинок на другой. Осторожно выпрямился — после безумного полета на лианах болело все: рука, колено, треснувшее ребро. Перевязал сломанный палец. Потом подошел к мальчику, лежавшему на носилках.
Отравленный наконечник стрелы был уже отломан, древко вытянуто, рана смазана целебным огненным бальзамом. Но Брант еще не пришел в себя.
Дарт стояла на коленях у носилок, над ней высились Лорр и земляной великан. Лица у них были мрачные.
Креван и Калла караулили поляну, вместе с юными — некоторым, похоже, не исполнилось и десяти лет — охотниками в лохмотьях.
Роггер в стороне увлеченно беседовал о чем-то с Харпом, их предводителем, самым высоким из всех мальчишек. Хотя, как догадывался Тилар, годами он был моложе Бранта.
Старик, единственный взрослый в этой лесной шайке, занимался сейчас лечением.
— К счастью, — сказал он, выпрямляясь, — мыши любят свежее мясо. Их яд замедляет разложение, и парализованная добыча гибнет не сразу. Но время это почти вышло.
Он поманил к себе парнишку, который как раз закончил наполнять беловатым порошком два полых стебелька усабамбы.
Приняв у него стебли, старик снова наклонился над Брантом.
Назвался он Ширшимом, бывшим ученым мастером здешней школы. Что доказывали грязная потрепанная мантия на его плечах и татуировки дисциплин на голове, которые затеняла изрядно отросшая щетина. Давно, видно, не удавалось выбрить голову… Знак целительства Тилару все же удалось разглядеть, старый, почти стершийся. Те, что посвежее, говорили о познаниях в истории, схоластике и мнелопии — науке, изучающей память и сны, — необходимых тому, кто роется в далеком прошлом Мириллии.
Но не лекарю.
Однако старик, судя по всему, знал, что делает.
Он вставил древесные трубочки в ноздри Бранту. Посмотрел на Дарт:
— Дитя, не затруднит ли тебя придержать их и заодно зажать ему рот?
Та, бледная от беспокойства, кивнула и сделала, как он просил.
Ширшим взял в рот другие концы трубочек. И с силой, так что грудь Бранта даже поднялась от его выдоха, вдул мальчику в ноздри порошок. Задержал дыхание надолго, лицо от натуги покраснело. Потом выпрямился, выдернул трубочки.
Грудь Бранта опустилась.
Мастер жестом велел Дарт отодвинуться.
— Теперь остается только ждать.
Все с тревогой уставились на мальчика.
Брант по-прежнему лежал неподвижно. Но тело его начало медленно обмякать, мышцы — расслабляться, напряженные до этого так, словно он усилием воли пытался отогнать смерть.
— Он не?.. — начала плачущим голосом Дарт.
Мастер остановил ее, вскинув руку.
Грудь Бранта вдруг снова поднялась и опустилась.
Он начал дышать.
Малфумалбайн крякнул так, что с ветвей над головой сорвалась пара крылоскоков. Все метнули на него сердитые взгляды, великан притих, но в глазах его засветилось нескрываемое облегчение.
— Что за алхимия такая? — спросил Роггер, тоже успевший подойти.
За мастера ответил Харп:
— Дым грез, лепестки Фараллоновых лотосов.
Ширшим кивнул.
— Когда их курят, они даруют покой и безмятежность. Но в виде порошка наделены великой исцеляющей Милостью. Теперь можно уходить. Мальчик проспит не меньше трех колоколов. И встанет… ну разве что с головной болью.
— Главное — не восстанет из мертвых, — проворчал Роггер.
Ширшим со стоном, держась за спину, поднялся на ноги, глянул на вора.
— По слухам, когда-то и для этого имелись алхимические рецепты. В тайной книге, зовущейся «Некраликос», написанной на человеческой коже самим Безъязыким. — Старик пожал плечами. — Правда или нет, кто знает? Когда долго смотришь в прошлое, память становится сном.
— Как говорит Дароникус, — сказал Роггер.
Ширшим поднял бровь.
— Вы знаете Харшона Дароникуса?
Теперь пожал плечами Роггер.
— Читал его работы в оригинале, на литтикском. Давно. В другой жизни.
— Правда? Где же…
— Мастер Ширшим, — перебил старика Харп, — нельзя ли отложить этот разговор, пока не перейдем гарь?
— Конечно, — спохватился тот. — Пора идти. Охотница, как бешеная собака, в любой момент может броситься в погоню.
Маленький лагерь был быстро разобран. Креван и великан подняли носилки с Брантом. Несколько мальчишек исчезли в окружающем поляну лесу. Листва даже не шелохнулась.
— Замаскируют наш след, — объяснил атаман лесного братства. — И оставят ложный.
Они тронулись в путь. Харп, мастер и Тилар возглавили отряд.
— Как долго вы скрываетесь? — спросил Тилар.
— С того времени, как все началось, — угрюмо ответил мастер. — С последнего малого полнолуния. Около сорока дней.
Тилару вспомнились охотники, встретившие их флиппер в Роще, стрелявшие без промаха.
— И вам удается прятаться? До сих пор?
— Не без потерь, — столь же мрачно ответил Харп. — Особенно когда они начали мазать стрелы ядом. Безумие богини усугубляется с каждым восходом солнца.
— Что же здесь произошло?
Мальчик коротко поведал о последних событиях в Сэйш Мэле. Начала богиня с того, что связала и насильно обожгла Милостью сотню охотников. Потом, уже с их помощью, принялась распространять порчу далее.
— Отравила своей кровью колодцы, чтобы все подчинились ее воле. Матери и отцы острили колья для собственных детей. Отсекали «слабые ветви», — с горечью сказал Харп. — То, что вы видели в Роще, — это малая часть, остальные гниют в лесу.
