Что было дальше я не знала, но, учитывая раздающиеся звуки, внизу шла ожесточенная словесная борьба. Ливия с Чукой в некоторых моментах были удивительно похожи: обычно люди уравновешенные, но если разойдутся… Одно слово, флегматики.
– Сама-то хороша, – фыркнула я, упав в кресло и лениво сбрасывая сапоги. – Типичный холерик.
Левый сапог так и остался наполовину надетым. А я буквально замерла, когда до меня внезапно дошло: Чука что-то такое кричал… что-то о каком-то мероприятии… уже этим вечером.
Да чтоб этими играми гартах подавился! Опять прием?!
Не успела я как следует проникнуться этим фактом и начать паниковать, как в комнату ворвался Чука. Судя по глазам Плакса, напоминающим огромные, наполненные водой блюдца, он был потрясен происходящим не меньше моего.
– По воздуху она прилетела! – воскликнул Чука, обернувшись к двери и явно обращаясь к Ливии. – Интересно, где припарковала метлу?
Следом его горящий праведным гневом взор метнулся ко мне:
– А мы почему сидим?! В ванную немедленно!
Меня как ветром сдуло – даже мысли не возникло спорить. Как оказалось, знаменитые стилисты в гневе бывают страшны ничуть не меньше, чем знаменитые главы магической гильдии.
Приведя себя в состояние чистого листа, я закуталась в белый халат и явилась его величеству повелителю корсетов. Чука без промедления усадил меня перед зеркалом, дал ценные указания: «Не двигаться, не моргать, по возможности не дышать», – и приступил к делу.
Тетушка Ливия, разумеется, находилась поблизости и зорко бдела, чтобы унизанные десятью перстнями пальцы не позволяли себе ничего лишнего. Бдела тетушка неустанно и добросовестно, что, кажется, неимоверно раздражало Чуку. Плакс продолжал глядеть на мир недоуменным слезливым взором – по-другому он, видимо, вообще не умел.
Пока великий стилист сооружал из моей взлохмаченной мокрой шевелюры очередной шедевр, я осторожненько так поинтересовалась:
– А что за мероприятие?
– Мать моя мода, – не отрываясь от дела, покачал головой Чука. – Детка, чем ты здесь все время занималась, если не удосужилась узнать расписание торжеств?
Да уж действительно. И чем это я так занята была?
– В восемь вечера всех участников ожидают в резиденции герцога Людрига. Надеюсь, кто это такой, рассказывать не нужно?
Столкнувшись в зеркальном отражении с моим невинным взглядом, Чука на мгновение замер и, шумно выдохнув, принялся прикреплять к моим волосам прозрачные драгоценные камешки.
Нет, говоря по правде, имя мне было знакомо. О чем я и сообщила после пары секунд задумчивости:
– Герцог Людриг знаменит своими виноградными плантациями, которыми его род владеет уже более двухсот лет. Им же принадлежит самая известная в империи марка вина – «Брудос», кажется…
– «Брудо», – поправил Чука, в этот момент закончивший с прической. – Все верно. Помимо прочего, у него есть резиденция в Эсполе – городке, раскинувшемся неподалеку от Северных гор. На таргханах доберемся меньше чем за полчаса. Также герцог Людриг в последние несколько лет исполняет обязанности посла в Кайрийской империи. Поэтому на сегодняшнем приеме помимо прочих будут присутствовать кайрийцы. Повернись!
Я повиновалась и в награду за покорность получила пальцами по лицу – Чука намазал меня каким-то кремом и стал тщательно его втирать.
Покончив с этим, внимательно всмотрелся мне в лицо и в недовольстве поджал губы:
– Так испортить хорошую кожу… Покрасневшая, обветрившаяся. Детка, ты вообще в курсе, для чего нужны бальзамы для губ?
Я сделала невинный взгляд номер два.
Плакс презрительно фыркнул – мол, куда уж какой-то там детке до его способностей умилять одним взглядом.
Пока над моим лицом бесцеремонно продолжали орудовать пальцами, кисточками и спонжами, я думала о том, что теперь подобраться к записям Олдера до возвращения в гильдию вряд ли удастся и все-таки придется просить помощи Эгри. А еще думала об отце – и вот эти мысли занимали куда больше.
Я очень хотела спросить Чуку, не организовала ли императрица в мое отсутствие его осмотр придворным лекарем (мало ли?), но Ливия мешала.
Зато я просто расспросила тетушку о папе – как себя чувствует, не слишком ли много работает и все прочее, о чем полагается интересоваться любящей дочери.
– Да что такому сильному магу сделается? – хмыкнула та. – Не бережет себя, конечно. Я ему свои капельки предлагаю пить, здоровье поддерживать, а он ни в какую…
– Позвольте осведомиться, капельки вы в чугунном котле варите? – встрял Чука, нанося мне на скулы переливающийся порошок.
Тетушка вспыхнула и без запинки парировала:
– Разумеется. В том же, где вы свои косметические средства!
Я не сдержала смешка и невольно дернулась, отчего тут же едва не получила кисточкой в глаз.
Переодевание тоже происходило под периодически вспыхивающую пикировку и под пристальным взором Ливии, наблюдающей за нами с Чукой с зоркостью ястреба. Не расхохотаться мне стоило немалых сил – благодаря моей драгоценной тетушке ситуация выходила уж очень комичной.
Я никогда не заостряла внимания на одежде и, вероятно, не обратила бы внимания на свое платье и сейчас, если бы оно не вышло из-под волшебных рук Чуки.
Если абстрагироваться и представить, что его наденет кто-то другой, – платье просто шикарно. Нежно-голубое, как небо над северными горами, с пышной объемной юбкой, похожей на множество наложенных друг на друга облаков, и белой меховой накидкой в дополнение – как чистый, свежевыпавший снег. Поистине роскошно и, что немаловажно, отражает суть этих земель.
Пока меня облачали во все это великолепие, я думала, что двигаться в нем не смогу. Но как же удивилась, когда в платье почувствовала себя так же комфортно, как и без него. Чудо какое-то… Даже корсет не сдавливал! Да ладно корсет – туфли на внушительных каблуках по ощущениям походили на обычную удобную обувь! Я уже говорила, что Чука – гений?
Глава 20
У резиденции нас встречали в духе игр – помпезно и с размахом. После испытаний в горах участников осталось всего пятнадцать, и каждого обеспечили личной каретой, запряженной таргханами, личными встречающими лакеями и сопровождением пары стражей. К слову, выглядели стражи внушительно – видимо, специально подбирали таких, которые одним своим видом могли испугать потенциальных недоброжелателей.
Сама же резиденция могла смело соперничать с императорской – не столичной, конечно, но какой-нибудь загородной – вполне.
Гостей одного за другим провели по вымощенной глянцевой плиткой дороге, с виду напоминающей настоящий лед. Высокие двери главного входа пропустили нас в богато убранный просторный зал, откуда вверх убегали три широких, устланных голубыми коврами лестницы.
Позволив лакею снять с меня меховую накидку, я невольно залюбовалась светлой отделкой стен, высокими потолками с инкрустацией и люстрами, увенчанными мелкими свисающими камушками, каждый из которых снова напоминал осколок льда.
Поднимаясь по лестнице, минуя длинный зеркальный коридор и подходя к главному бальному залу, я чувствовала себя чуть ли не принцессой. Ледяной принцессой, если быть точнее – окружение и наряд очень этому способствовали.
В голубое была облачена не одна я. Все гости, коих без учета участников игр набралось около сотни, щеголяли в одежде нежно-небесных, жемчужных и лазурных оттенков. А хозяин вечера с супругой облачились в ярко-синий, отчего их с легкостью можно было заметить среди толпы.
Едва я после объявления церемониймейстера вошла в зал, рядом очутились моя драгоценная тетушка и
