— Вижу, костюм для тренировок пришелся впору. Значит и остальная одежда будет по размеру.
Амали обвела взглядом все то, что уже висело на вешалках. Здесь итак уже было много одежды, а ведь еще есть и то, что в комнате. Я подумал, что теперь у меня ее слишком, чрезмерно и непривычно много. Мне, в общем-то, столько и ненужно. Да что там! Никому столько не нужно. И, кажется, Амали перестаралась. Я привык обходиться куда менее скромным набором: джинсы, брюки, штаны и шорты для тренировок, пара футболок на смену и одна единственная рубашка, ну и моя куртка с потайными карманами. А здесь же столько всего — будто в магазине.
На вешалках висели рубашки, укороченные кафтаны, длинные кафтаны, брюки, традиционная одежда с клановым львом в трех цветах, видимо предназначенная для разных событий. Белая, насколько я уже узнал, траурная. И все-таки у Амали хороший вкус, Зунар прав. Была и привычная нашему миру одежда: футболки, джинсы, куртки. В углу в одинаковых коробках стояла обувь, на коробках изображена кошачья лапа. Неужели фирменный знак? Впервые в этом мире я видел эмблему фирмы.
— Это я выбрала для сегодняшней церемонии, — сказала Амали, снимая с вешалки и демонстрируя красный с черным орнаментом костюм. — Примеришь?
Вот примерка совсем не входили в мои планы. Да и то, что Амали оккупировала мою комнату, мне тоже едва ли нравилось. Я вообще решил держаться от нее подальше, учитывая какие реакции выдавал мой организм на Амали.
Нет, у меня были совсем другие планы. Я собирался позавтракать, а затем раздобыть где-нибудь ноутбук, например у Латифы, и заняться изучением местного интернета.
Но Амали продолжала очаровательно улыбаться и упрашивающе глядеть, протягивая мне костюм. Пришлось идти, переодеваться.
Не обращая внимания на суетящуюся служанку, я скинул тренировочный костюм и надел наряд для торжества. Оценил в зеркале своё отражение. Выглядел я хорошо, ну уж как-то по-пижонски непривычно. Все же я предпочитал более простой и практичный стиль, а в этом чувствовал себя неуютно. По сути, этот костюм не слишком отличался от одежды Санджея, только разве что этот хотя бы нигде не жал и не стеснял движений.
— Замечательно выглядите, свамен, — расплывшись в услужливой улыбке, подала голос служанка.
— Дакшина, — коротко бросил я ей и зашагал обратно к Амали в гардеробную.
Она стояла спиной ко мне, развешивая одежду, и я в очередной раз не смог не отметить про себя, как все-таки хорошо слажена Амали. Я оглянулся через плечо, заметил, что служанка, раскладывая одежду в стопки, косится в нашу сторону. Я тихонько прикрыл дверь в гардеробную.
Амали обернулась и удовлетворенно улыбнулась.
— Замечательно! Отлично сидит, — сказала она, подлетев ко мне, одергивая рукава, осматривая и снова приближаясь слишком близко. — Тебе нравится?
Ее серые глаза уставились на меня с надеждой. Я не смог сдержать улыбку:
— Нравится.
Мы так и стояли, улыбаясь и глядя друг на друга. И, наверное, я начал улыбаться слишком самодовольно, так как Амали смущенно опустила глаза.
— Знаешь, только этот браслет не очень подходит к наряду, — Амали коснулась бусин ретрансляторов.
Я неспешно убрал руку за спину.
— Мне нравится, — сказал я.
— Ты его не снимал с тех пор, как вернулся. Наверное, он что-то значит для тебя?
— Значит, — согласился я. — Не помню, но значит.
— Ну, может, на один вечер все же снимешь? — на ее личике снова возникла просящая улыбка, и на миг мне показалось, что в ее голосе послышались игривые нотки.
Да она ведь пытается манипулировать мной! Ну что такое? Ретрансляторы я снимать не собирался ни в коем случае. Потому что пока они на мне, я спокоен и уверен, что если подвернется момент я смогу установить антенну. А сними я его? Мало ли, что случится. Попадется, к примеру, слишком любопытная служанка, зажмет одну из бусин и увидит, как ретранслятор выпускает щупальца. Нет уж, пусть лучше при мне будет.
— Можно взглянуть? — Амали протянула руку.
Я несколько секунд сомневался, но все же показал. Амали перебирала пальчиками бусины на руке, с интересом разглядывая. Было в ее движениях что-то неожиданное, нежное, раззадоривающее.
— Странный камень, — сказала она, — никогда такого не видела.
Амали подняла серые глаза, улыбнулась, проводя ещё раз пальцем по бусинам, во взгляде мелькнул озорной огонек, подействовавший на меня, словно призыв. И я почти собрался ее поцеловать, как Амали резко дернула за шнурок браслета. Я и опомниться не успел, как шнурок развязался, слетел фиксатор, и все бусины с цоканьем посыпались на пол.
У Амали остался в руках пустой шнурок, она глядела виновато и одновременно растерянно:
— Прости! Прости, я не хотела! Я только хотела снять, а он…. Ох, какая я же я неуклюжая! Прости, Азиз.
Я выхватил шнурок у нее из рук и принялся собирать бусины. Схватил первую попавшуюся коробку с обувью и вытряхнул оттуда ботинки, а в пустую коробку закидывал ретрансляторы.
— Азиз, я не хотела, я все починю, — продолжала извиняться Амали.
— Нет, — отчеканил я.
— Я хочу помочь, я испортила, значит, мне и чинить.
— Нет, — снова повторил я, жестом указав ей на дверь. Не знаю даже, что меня больше разозлило. Порванный браслет или то, что меня так обломали. А ведь я всерьез решил, что она заигрывает.
— Я не думала, что ты… — Амали осеклась и, как ни в чем не бывало, принялась собирать бусины и складывать в коробку.
— Я хотела снять его. Не думала, что он порвется, — продолжала оправдываться она.
Черт, ну почему она не уходит? Я уже ярко представил, как Амали слишком сильно сжимает ретранслятор, и оттуда вылезают присоски, а затем она падает в обморок. Вот и как я потом буду объяснять, что это за бусины такие и почему у них щупальца?
— Ты волнуешься? — непринужденно спросила она.
Я удивился и не сразу понял, что она спрашивает о предстоящем приеме, где соберется вся знать клана.
— Нет, — усмехнулся я. Из-за чего тут волноваться? Когда практически вырос на сцене, никакие публичные мероприятия не пугают и относишься к этому, как к чему-то обыденному.
— Ну, сегодня ты будешь в центре внимания. Обычно, люди волнуются в таких случаях, — и снова эта игривая улыбка.
— Не волнуюсь, — сказал я, поднял коробку и начал считать антенны, каждый раз сбиваясь. Волновало меня сейчас совсем другое. Амали была слишком близко. Она сидела на полу, прижавшись ко мне плечом и внимательно высматривала, не закатилась ли куда-нибудь бусина.
— Что там? — Амали подалась вперед, заглядывая в коробку, ее лицо оказалось близко, ее запах пьянил, разгоняя кровь по телу.
Она повернулась, снова этот взгляд, и что-то еще. Подрагивающие ресницы, приоткрытый рот, мелькнувший испуг в серых глазах. Я даже не понял, кто из нас поцеловал первым, я или она, а может она и вовсе не целовала, но мой мозг уже плохо соображал. Еще миг
