Я постучался к Латифе, но она не открыла. Ни Ашанти, ни Зар-Заны так же не было в комнатах. Все куда-то разбежались. И только я собрался уйти, как из лифта вышел Симар. Завидя меня, он дружелюбно улыбнулся и воскликнул:
— Азиз! Ты снова один?
Он подошел, приветливо похлопал меня по плечу:
— Как настроение? — не переставая улыбаться, спросил он. — Не волнуешься перед сегодняшним вечером?
— Нет, — подражая задорному тону Симара, ответил я. — Не волнуюсь.
— Правильно! Волноваться не о чем. Ты дома в кругу семьи. Сегодня в башне клана никого из посторонних не будет, так что здесь безопасно как никогда. Ни местных жителей, ни имперских гостей, ни даже наёмных бойцов. Только свои, а в охране только преданные.
Я хотел возразить, что совсем недавно видел наемников в спортзале, но осекся, поняв, что возможно это были не наемники, а как раз таки преданные. Насколько я успел понять, это звание дается наемнику, доказавшему свою преданность.
— Ты голоден? — спросил Симар. — Я тут собираюсь поесть, сегодняшнее собрание было весьма напряженным и выматывающим. Составишь компанию?
— Да, — обрадовавшись, закивал я.
— Хорошо, тогда идем, — Симар распахнул дверь своей комнаты, приглашая войти. Его комната была куда просторнее моей, хотя и мою едва ли можно было назвать маленькой. Здесь, помимо Симара, явно обитала и Дана, на дверце гардеробной висела женская сумка, а в углу комнаты расположился белый туалетный столик уставленный косметикой и прочими женскими мелочами.
Мы направились в отгороженную деревянной резной стеной лоджию. У панорамного окна уже был накрыт стол, правда, только на одного. Но не успел я об этом подумать, как в комнату тут же впорхнула служанка с разносом.
На столе были легкие сырные и мясные закуски, тарталетки с икрой, хрустящие булки и круассаны, апельсиновый сок и полный кофейник.
Я дождался, пока Симар начнет есть, и только потом принялся за еду сам.
— Мама сегодня утром искала тебя, но ты был на тренировке, — улыбнувшись, сказал Симар. — Она привезла семейные альбомы и хотела тебя познакомить, так сказать, с семьей. Так что, жди ее в гости.
Я кивнул, не сразу поняв, что речь идет о бабушке Лите.
— Как у тебя дела? Есть успехи на уроках урджа-мастера? — непринужденно поинтересовался Симар.
— Не знаю, — пожал я плечами, запивая крепким кофе круассан с кремом.
— А Зунар говорит, что есть. Рассказал, что Видящий увидел в тебе потенциал.
— Потенциал требует развития, — ответил я, сам себе удивляясь. И всё-таки определенные успехи в освоении языка у меня уже имелись.
— Верно, — усмехнулся Симар, — для того чтоб достичь успеха, необходимо развиваться. Ты ни в чем не нуждаешься? У тебя все есть? — неожиданно переключился на другую тему Симар.
Я замешкал. Вопрос заставил меня врасплох. Не то чтобы я нуждался: кормят, одевают. Но все-таки личные деньги не помешали бы. Даже элементарно, какую-нибудь мелочь я не в состоянии купить. Да и вообще, если задуматься, не мешало бы обзавестись телефоном и компьютером, прикупить оружия, возможно лучше и мощнее.
Симар хмыкнул, и разочарованно свел рыжие брови на переносице:
— Зунар не обеспечил тебя кошельком, — не спросил, а утвердительно сказал он.
Я не ответил, но Симар итак уже все понял.
Он резко встал из-за стола и решительно двинулся в комнату. Послышался шорох, затем металлический звон. Я не смог сдержать любопытства и, немного откинувшись назад вместе со стулом, заглянул за декоративную стену. Симар, отодвинув картину на стене, открывал сейф. Я успел сесть обратно ровно за миг до того как Симар обернулся.
— Держи, — вернувшись, протянул он мне пластину с драгоценными камнями размером с чайное блюдце. — Обменяешь этот харит внизу на кошелек. А как только тебя признают, сможешь пользоваться деньгами собственного рода. Но пока попользуешься клановым кошельком.
Я нерешительно принял золото. Смущение и скромность я изображал нарочно, дабы не выбиваться из образа. В душе же, принимая харит, я радовался, как ребенок.
Где внизу обналичивать золото и что это за такие кошельки, я не понял, но решил, что как-нибудь разберусь. Золото грело руки и сердце, передо мной открывались новые перспективы. Интересно, многое ли на это я смогу себе позволить? А еще неплохо бы было ознакомиться с местной валютой и эконмической системой.
Симар сел за стол, налил себе кофе и непринужденно спросил:
— Как тебе у Зунара?
И снова он застал меня врасплох. Я не ответил, потому что однозначного ответа и не было, как и вариантов, быть где либо ещё, кроме как у Зунара. Нет, если сравнивать с той пещерой, где я ночевал первый день, то однозначно у Зунара лучше, но если сравнивать с прошлой жизнью, где я бы свободен и окружен любовью и заботой семьи, то однозначно у Зунара мне не нравилось. Здесь бы я лучше предпочёл свободу.
Симар усмехнулся каким-то своим мыслям:
— Он так рвётся взять опеку над тобой, даже удивительно, обычно он предпочитает избегать ответственности, а в особенности, если дело касается детей. А здесь я вижу, старается. Может мой брат, наконец, повзрослел? — Симар с интересом взглянул на меня.
Я замер с кофейной чашкой в руке и непонимающе уставился на него.
— Так как тебе у Зунара? Просто я слишком хорошо знаю характер своего брата, поэтому и интересуюсь. Ты не обязан жить у него. Да, тебе всего шестнадцать, и ты пока не можешь нести ответственность за себя. Но тебе не обязательно жить у Зунара. У него тяжелый характер, да и воспитатель из него никудышный. Поэтому, если хочешь, ты можешь жить с нами в Сундаре. Сына у меня нет, да вообще в доме одни женщины и я. А это порой очень непросто. Мама будет очень счастлива, и Дана с девочками, уверен, будут рады.
Я удивлённо округлил глаза. Неужели он это всерьёз? Да это ведь такой отличный шанс избавиться от Зунара!
А Симар продолжал говорить:
— Вскоре ты поступишь в академию, и большую часть времени будешь находиться в Акшаядезе. Но на каникулы будешь приезжать сюда. А когда разрешится конфликт с Капи, думаю, ты сможешь жить в родительском доме в Форхаде. Он, как и прилегающие территории, твои по праву. Этот город ждет тебя. Так что, Азиз, хочешь жить с нами?
Кажется, Симар уже все решил, и у меня спрашивал исключительно для формальности.
— Да, — сдержанно кивнул я. Хотя на самом деле меня распирало от радости.
Впервые за долгое время я увидел просвет, впервые у меня появилась надежда,
