- Расскажешь, что снилось? – ненавязчиво спросил он, не прекращая простой ласки.
- Нет, - слишком резко ответила ведьмачка, резче, чем хотелось бы. Геральт смолчал. Слегка закусив губу, Цири решила быстро исправить положение. – Ты все-таки не уехал, - уже теплее, с улыбкой добавила она.
- Я не бросаю слов на ветер, - спокойно ответил он. – Не хочу оставлять тебя.
Они так и сидели в объятиях друг друга, не проводя параллель, когда простое дружеское успокоение превратилось в нежное прикосновение одного тела к другому. Мысли девушки метались по разным углам, в одном из которых пылали страсть, обжигающая своим пламенем, бесконечная преданность, развернутая за годы, проведенные вместе, и любовь, отторгающая все неугодное на своем пути, а в другом углу щерил зубы страх, прошибающий до костей, и слабость, обещающая смерть, если дальше идти по этому пути. Мужчина же корил себя за то, что посмел воспринять свою воспитанницу, как женщину, разжигающую в нем невероятное пламя страсти, которое лишь чудом удается сдерживать в этот самый момент; что позволил желанию оберегать Цири перерасти в одержимость обладать ею; что осмелился вообразить, будто такой союз, греховный и порочный, вообще возможен.
И все же, на самом дне их измученных, израненных сердец были наливные капли надежды, которые готовились упасть на прорастающие побеги любви и возвыситься в самом великом, самом сильном и самом откровенном чувстве.
Под дверь с тихим шелестом просочился тоненький бумажный конверт, облицованный странными завитками и изящными ажурами. Геральт обернулся, чуть отстранив от себя Цири. Прядь пепельных волос упала ей на лицо, глаза сверкнули кошачьим блеском. Поднявшись с кровати, мужчина поднял с пола послание и, сломав смазливую печать, развернул бумагу. Ведьмачка, придерживая распахнутый ворот рубашки рукой, осталась сидеть на кровати, подложив одну ногу под себя, а вторую спустив на деревянный пол.
- Что там? – с легким волнением в голосе поинтересовалась она, безуспешно стараясь заглянуть в послание из-за мужской спины.
- Лютик, - со странными нотками в голосе ответил Белый Волк, показывая письмо. – Холера. Прознал ведь как-то, что мы здесь.
Геральт обернулся и только сейчас разглядел внешний вид Цири. К горлу подступил предательский ком, а рука, не держащая послание, невольно сжалась в кулак. Его пепельноволосая ведьмачка была до безумия прекрасна и пленительна сладкими надеждами и немыми обещаниями. И все же, он нашел в себе силы.
- Как оденешься, спускайся вниз, - отводя взгляд, произнес мужчина. - Буду ждать тебя там.
Белый Волк поспешно вышел из комнаты, оставив Ласточку наедине с мыслями. Она задумчиво улыбнулась, когда дверь за ведьмаком закрылась. По телу пробежал приятный холодок, сменившийся волной неугомонного жара, когда девушка вообразила скрип кровати, но не под тяжестью дурных сновидений, а под наслаждением двух тел, сплетающихся в страстном танце ночной любви. Дыхание ее моментально участилось, ладони вспотели, но она все же смогла взять себя в руки и сделать то, о чем просил Геральт.
Цири больше не нужно было скрываться под сенью капюшона, который укрыл бы ее лицо и волосы от посторонних глаз. Она шла гордо, уверенно, слишком соблазнительно покачивая бедрами, как показалось Белому Волку, который не мог оторвать от ведьмачки глаз.
После корчмы, где они забрали награду за вампиров, путь спутников лежал в «Шалфей и Розмарин», где, согласно письму, их должен был поджидать Лютик, чтобы сообщить что-то крайне важное и не терпящее отлагательств… разве что, до вечера. Зная трубадура, можно было с легкостью утверждать, что это очередная безумная выходка, которая стоила того, чтобы в ней поучаствовать. Геральта такие слова Цири не очень удивили.
И все же сначала они прошлись по рынку, заглянув к каждому торговцу безделушками. В итоге Ласточка все равно остановила свой выбор на красном наливном яблоке, которое так и просилось отправить весь свой сок в рот ведьмачке.
Время было за полдень, когда ведьмаки оказались у темного переулка, ведущего в неизвестном Геральту направлении. Девушка уверенно взяла его за руку и потянула прямиком в чащобу старых булыжников, которыми был вымощен крытый проход.
- Я думал, мы идем к Лютику, - напомнил мужчина, шагая за Ласточкой, как за поводырем.
- Лютик никуда не денется, - улыбнулась она, - а то место, куда мы идем, не сегодня – завтра кто-нибудь обнаружит, и пропадет вся прелесть.
- Цири, - с легкой серьезностью в голосе произнес ведьмак, останавливаясь посреди крытого прохода и с подозрением глядя на девушку.
- Прошу, Геральт, - Ласточка вернулась на пару шагов назад, оказавшись совсем рядом с мужчиной. Их взгляды встретились, задержавшись друг на друге. – Тебе там понравится, - мягко добавила Цири.
На секунду ведьмак забылся, потянувшись рукой к ее щеке, желая показать простой жест, но свойственный только любовникам. Осекся мужчина поздно – Ласточка поняла его намек, его сокрытое в тени желание. Он увидел это по ее глазам, насторожился, подумал, что девушка развернется и уйдет, бросит его одного, что он испугал ее, но вместо этого Цири снова взяла Белого Волка за руку и повела вслед за собой с такой непосредственностью, на которую только способна молодая девушка. Расслабилась.
Спустя пару минут молчания и плутавших поворотов, ведьмачка вывела Геральта в маленький сад, раскинувшийся в стороне от городских стен. Это был маленький райский уголок с густой, загораживающей от остального мира живой изгородью, небольшим фонтаном округлой формы с кристально-чистой водой, несколькими подсвечниками, расставленными точно по периметру и… ночным небом.
- Разве мы шли весь день? – удивился ведьмак, чувствуя как дергается медальон на шее. Его взгляд в восхищении гулял по месту, в которое привела его Ласточка.
- Это аномалия, - засмеялась Цири, раскинув руки в стороны и присев на край фонтана. Она внимательно смотрела на реакцию Белого Волка, наблюдала за тем, как меняется выражение его лица. – Я создала ее.
- Ты? – удивился ведьмак. – Так это иллюзия?
- Не совсем. Этот сад вполне реален.
И вот, наконец, на губах Белого Волка заиграла улыбка. Цири любила, когда он улыбался, хотя происходило это довольно редко. А за последние три года это и вовсе была первая улыбка, увиденная ею на лице мужчины. Внимание девушки привлекла маленькая птичка, плавно опустившаяся рядом на камень. У пернатой была яркая окраска и слишком большой, как показалось ведьмачке, хвост.
В этот момент Ласточка не заметила, что Геральт смотрит и видит только ее. Пепельные волосы, собранные сзади в пучок в виде распустившегося цветка; изумрудные глаза, затягивающие душу, словно омуты; уголки губ, поднятые в незатейливой улыбке; развязанная лента, обнажающая верхнюю часть груди… Здесь мужчина перестал смотреть и начал одну за другой зажигать свечи
