- Неужели, это и вправду будет день без того, чем обычно занимаются ведьмаки? – улыбнулась девушка, вытягивая ноги и упираясь сзади на вытянутые руки. – Ни монстров, ни проклятий, ни прекрасных дам, которых нужно спасать… Только ты, я и место, где никто нас не найдет.
- Я не видел тебя три года, - слишком спокойно сказал Белый Волк, сводя на «нет» попытку ведьмачки выйти на флирт. – Лютик может подождать, - он повернулся к ней лицом, озарив огнем последнюю свечу. И тут Цири увидела во взгляде мужчины отражение того пламени, которое занимало все место и в ее груди. – И все остальные – тоже.
- Мир перестал волновать Геральта из Ривии? – она наклонила голову набок, словно оценивая того, кто был перед ней.
- Мир перестал бы волновать меня, если бы тебя не стало, - на полном серьезе ответил ведьмак, присаживаясь рядом с девушкой на край каменного фонтана. – Иногда я вспоминаю, как ты ушла на битву с Белым Хладом. Не могу думать о том, что было бы, если бы ты не…
- Но я справилась, - перебила его Цири, понимая, что разговор может стать слишком тяжелым. – И сейчас я здесь, с тобой. Мы пережили это.
- А я по-прежнему боюсь тебя потерять, - глядя в пустоту, заключил мужчина, упершись локтями в колени. И тут Ласточка поняла, к чему он ведет. – Такие сны просто так не сняться, Цири. Ты снова что-то от меня скрываешь. Я должен знать, чтобы помочь.
- Не говори со мной, как с ребенком, - взбесилась девушка, когда услышала знакомый тон. – Я давно выросла.
- Цири… - едва успел открыть рот ведьмак.
- И, кажется, - не унималась Ласточка, - сегодня утром ты считал меня совсем не ребенком, - заключила она, поднявшись на ноги и вперившись диким взглядом в Геральта.
- Прекрати это, - оставшись сидеть, твердо произнес мужчина, поддержав жестокую битву взглядов.
- Скажи мне, в чем дело! – крикнула ведьмачка. – Сколько раз мы чуть не погибли и все равно оставались вместе. Почему же теперь ты то держишь меня на расстоянии своим холодом, то заставляешь приближаться до такой степени, что все тело начинает пылать жаром?
- Ты сейчас ступаешь по очень тонкому льду, - сурово, с болью предупредил Геральт, чувствуя, как внутри все обрывается, как все причины, все доводы готовы вылиться наружу. – Остановись, пока еще можешь.
- Я не хочу останавливаться, - стояла на своем Цири. Она даже не заметила, как по щекам потекли слезы, но почувствовала раздирающий, мощный импульс, прокатившийся по всему телу и отозвавшийся пронизывающим отчаянием где-то в сердце. – Ты был с Йеннифэр, и я молчала. Был с Трисс, и я снова молчала. Даже когда ты трахал всех остальных, я ни слова не говорила.
Вот так. Всего несколько слов, брошенных со слезами, подействовали на Белого Волка, как удар раскаленным железом по нарывающей ране. Он не мог вынести ее слез, не мог безучастно слышать то, что говорила Цири. Геральт не подозревал, что когда-нибудь придется столкнуться в такой ситуации с ведьмачкой. Внутри что-то с треском обрушилось, лопнуло и разлетелось на осколки, наполненные предостережениями, которые теперь потеряли значение.
Но прежде, чем мужчина успел что-то сделать или сказать, Цири исчезла. Телепортировалась неизвестно куда, растворилась в воздухе, оставив после себя тонкую дорожку аромата камелии.
- Холера! – сквозь зубы процедил Геральт, последним взглядом уходящего Волка окинув сад, созданный Ласточкой. Он знал, подозревал, что в ее душе бушует сейчас не меньший ураган, чем в его собственной. Ей просто нужно время, чтобы остыть и все хорошенько обдумать. Ему тоже.
========== Глава 3. Через грезы к реальности ==========
Заходящее солнце нагло красовалось у Геральта перед глазами всю дорогу от Новиграда, проливая слепящие отблески на медальон. Ветер осторожно шуршал по листьям, колыхал маленький игрушки, развешанные детишками для приманивания зайцев и прочей живности, с которой можно всласть поиграться. Стоило только выехать с лесных тропинок, обзор тут же становился минимальным, но вовсе не из-за широких полей листвы, загораживающей полдороги, а из-за яркой световой дымки последних лучей, сметавшей на своем пути любые темные уголки. Ничего не видя дальше собственного носа, Геральт тихо выругался на солнце, на дорогу, на весь проклятый Новиград и на себя самого.
Его расставание с Цири было, мягко говоря, не самым удачным. Мужчина никак не мог выкинуть из головы осуждающий изумрудный взгляд; глаза, сиявшие ярче молодой травы, наполненные слезами; женский голос, которым так умело могла играть только ведьмачка; пепельные волосы, прикрывающие шею, непослушно падающие на лоб; алые губы, распахивающиеся для того, чтобы выдать обиду, накопившуюся внутри; резкие движения, раскрывающие волнение и злость. Странно, что Геральт лишь сейчас, в воспоминании смог восстановить и понять все жесты и сигналы, которые посылала ему Цири несколькими днями раньше у фонтана.
В какое-то мгновение мужчину охватила такая злость на самого себя, что он с силой натянул поводья и развернул кобылу в обратном направлении. Плотва зафыркала и попятилась, ошарашенная такой резкостью во время неспешной трусцы. Ведьмак не старался ее удержать. Впервые за все время Белый Волк пожалел, что не имеет талантов чародеев и не может связаться с Цири при помощи телепатии. А если бы и мог, то что бы сказал? Прости? Выслушай? Надо поговорить? Мужчина отдернул себя от такой глупой затеи, развернув лошадь.
Кобыла уперлась задними копытами во влажную землю и отказалась двигаться дальше, помотав головой. Геральт раздраженно стукнул каблуками по крупе лошади, и только тогда это строптивое животное зашагало дальше.
Солнце опускалось все ниже, скрываясь за горизонтом. Мужчина уже не обращал на него внимания. Проезжая мимо старой жилой хижины, Белый Волк вдруг уловил легкий аромат сирени, а еще через пару шагов увидел дерево, источавшее губительный для ведьмака запах, и играющих вокруг него ребятишек. В мысли ворвались черные локоны и фиалковые глаза.
- Скучал по мне? – эхом раздался в голове знакомый голос с читаемой на губах улыбкой.
Йеннифэр.
Мужчина во второй раз выбил из ровного темпа Плотву, резко натянув поводья. Он осмотрелся, но никаких признаков чародейки не обнаружил. Дети, игравшие у сирени, убежали в разные стороны, заметив всадника. Ведьмак слез с лошади и, отпустив поводья, стал медленно приближаться к дереву. Шаг за шагом. В ритм ударов сердца.
- Так и будешь глазеть? – снова послышался голос чародейки с наигранной, мягкой злостью, которая оттеняла нежностью и страстью одновременно.
- Йен, - негромко позвал Геральт, оказавшись у сирени.
Но ответом ему была тишина.
