Хлоп!
Сама от себя не ожидая такого нахальства, Дита от души врезала по заплывшей жиром щеке негодяя. Потом, как ни в чем не бывало, натянула на голову берет, поправила перо цапли, и, под негодующие вопли хозяина, покинула заведение.
А Боклер был залит солнцем, лучи которого скользили по ярким фасадам и красным черепичным крышам. По улицам сновала тьма всяческого люда, большей частью небогатого ввиду утренней поры. Уличный торговец, толкающий тележку, полную яблок, груш, дынь и прочих фруктов, улыбнулся понуро бредущей Дите и бросил ей яблоко. Женщина неловко поймала угощение, а мужчина, бросив: «Доброго вам утречка, милсдарыня!» — покатил свою тележку дальше.
Дита с наслаждением умяла спелое яблоко, а потом присела на каменную ограду одной из клумб, засаженных кипарисами и можжевельником, вытянула ноющие ноги и крепко призадумалась. Конечно, она могла бы узнать у прохожих, как добраться до кладбища Мер-Лашез, а то и просто пойти по памяти и воспользоваться приглашением Региса. Но заявиться к нравящемуся ей мужчине словно брошенная собака, Дите не позволяла гордость. Как-никак, а она еще довольно молодая и предприимчивая барышня, а что до денег — то их всегда можно заработать. Рассудив таким образом, Дита решила немного передохнуть, а потом уже отправиться на поиски заработка.
Подумать оказалось легче, чем сделать. Профессиональные навыки Диты как помощницы бюджетного адвоката здесь, в Боклере, оказались совершенно не нужными, а попытка устроиться на работу в местную таверну закончилась полным провалом. Женщина за прилавком попросту не поняла, чего от нее хочет хорошо одетая Дита и вежливо попросила ее удалиться. Спустя час скитания по улицам Боклера, Дита нашла еще одно заведение с поэтическим названием: «Лис-хитролис», но из-за его двери шел такой запах, а вокруг слонялась такая публика, что зайти туда женщина попросту не решилась.
Так она и бродила по мощеным улочкам, наблюдая за тем, как просыпается город. Ближе к полудню на прогулку вышли представители высшего сословия, которые живо интересовались Большим Турниром Туссента, а так же грядущим состязанием по карточной игре в гвинт. К слову, победителям в обоих состязаниях причиталась внушительная денежная награда, но Дита не были сильна ни в картах, ни, тем более, в рыцарском искусстве, поэтому ей оставалось лишь слушать глашатаев и печально вздыхать.
— Эхехе… Дай пророк Лебеда мне терпения! Закрыта статуя. Закрыта!
Устроившаяся отдохнуть прямо на низеньком бордюре, Дита уже некоторое время наблюдала за мытарствами очень печального человека. Мужчина был средних лет, полноват, неуклюж, с высоким прерывающимся голосом и крайне страдальческим выражением лица. С трагической миной он сообщал подходящим к нему людям, что памятник Режинальду де Обрэ закрыт по непредвиденным обстоятельствам. Даже угрюмо повисшее перо на его берете, казалось, прониклось всей горечью случившейся трагедии. Сама статуя, очевидно, находилась выше по ступенькам, перекрытыми натянутыми между перилами лентами, за стеной красивого дома, вдоль которого несколько свободных художников выставили мольберты со своими полотнами. Собственно, из-за картин Дита и решила сделать вынужденный привал в этом месте. Так, любуясь полотнами мастеров, женщина краем глаза смотрела на бедолагу, и все сильнее ощущала ее с ним духовное родство.
В конце концов женщина решилась подойти к мужчине.
— Ну я же сказал, что памятник закрыт! — возопил бедняга, воздев руки к небесам.
— Да я слушаю это уже битый час, — поморщилась Дита — голос у страдальца был крайне неприятным. — Чего закрыт-то? Отвалилось что-то?
Она даже не подозревала, что за этой невинной шуткой последует такая бурная реакция: мужчина схватил ее за руку, оттащил в закуток между стеной дома и лестницей и, уперев руки в дряблые бока, обтянутые простеньким камзолом, грозно зашипел:
— Откуда вы знаете?!
— Что, угадала? — изумилась женщина. — Вот так да…
— А-а-а, — протянул страдалец, с видимым облегчением, — так вы не знаете. А то я уж испугался, что кто-то пробрался и пустил слухи по городу. Хотя с тех пор, как это произошло, я ни на на шаг не отхожу от статуи.
— Так что отпало? — полюбопытствовала Дита и снова рискнула высказать догадку. — Неужели яйца?
Мужчина схватился за щеки, комично открыл рот и с шумом всосал воздух.
— Да я не видела, — поспешила успокоить его Дита, решив, что такими стараниями бедняжка легко доведет себя до сердечного приступа. — Снова угадала. Может, я помочь могу как-то?
Страдалец затравленно осмотрелся, а потом, жестом велев женщине следовать за ним, пролез под ленточками и начал подниматься по ступенькам, ведущим к статуе Режинальда де Обрэ.
Памятник выглядел весьма эффектно. Отлитый из бронзы обнаженный муж стоял, закинув на плечо меч и подняв руку в поэтическом жесте. На голове статуи красовался шлем с длинным пером, а вот между ног…
— Это кто ж его так? — поинтересовалась Дита, озадаченно рассматривая место, где согласно стилю, в котором был воплощен народный герой Боклера, полагалось находиться кленовому листочку, прикрывавшему все самое ценное.
— Наша гордость! Великий фехтовальщик, поэт, мастер игры на арфе, великолепный любовник… — завывал стоящий позади страдалец, представившийся Люсьеном.
— Я понимаю, что гордость, — Дита посмотрела на готового расплакаться Люсьена. — Но на кой кому-то его яйца?
— Ну, это же не просто яйца какой-то там статуи, — оживился мужчина, — а сертифицированная копия, для отлива которой использовались подлинные гениталии Реджинальда! — глаза страдальца загорелись едва ли не фанатичным огнем. — Понимаете, каждый, кто их погладит, получает необычайную силу в… в любовных свершениях. Разумеется, для этого нужно оплатить билет.
— То есть, ты хочешь сказать, что кто-то отпилил у твоего Режинальда яйца для того, чтобы заполучить их колдовскую силу? — Дита едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. — И давно это случилось?
— Да пару часов всего как, — пригорюнился Люсьен. — Я проводил последних экскурсантов и отошел на время, а когда вернулся — увидел это безобразие. Слушайте, сударыня, если вы мне поможете, то я вам заплачу скромную сумму, а так же позволю вашему кавалеру бесплатное посещение памятника.
Дита задумчиво осмотрелась и, решив, что деньги не помешают, деловито потерла руки:
— Говоришь, быстро отпилили? Ну, давай думать… Есть другие выходы отсюда, кроме того, возле которого ты стоишь?
— Открытых нет, — Люсьен озадаченно почесал нос, — но в Боклере практически отовсюду можно незамеченным: через забор или по карнизам. Сам Режинальд проектировал пути отхода замеченных любовников…
— Да-да, и тем самым облегчил похищение собственных причиндалов, — пробормотала Дита разглядывая невысокий заборчик, ограждающий пострадавший памятник от узкого переулочка между домами.
Со стороны статуи заборчик действительно выглядел неубедительным, но вот с учетом высоты парапета, на
