— Что стал? — спросила Дита у зависшего у заборчика Люсьена. — Ты хочешь яйца свои найти или нет? Кидай мне куртку и сам прыгай.
— А кто же будет следить, чтобы к Режинальду не заходили безбилетные… — заныл страдалец, корча жалобную мину.
— Так того, за что ты берешь деньги, все равно нет, — нетерпеливо отмахнулась женщина. — Давай, решайся! Чем быстрее начнем искать, тем больше вероятности, что мы их вообще отыщем. Не забывай, Люсьен, что их могут переплавить в какую-нибудь полезную в хозяйстве штуковину, и тогда можешь забыть о своих билетах.
Последний аргумент подействовал безотказно: мужчина собрался с духом, швырнул Дите ее вещи, а потом лихо сиганул через забор, зацепившись за один из его прутьев. Раздался треск рвущейся ткани, и Люсьен кучей повалился на щербатую плитку.
— Смотри-ка… — Дита подошла к пруту, на котором остался кусок камзола страдальца, и сорвала с него еще один обрывок ткани. — Кто-то оказался таким же неуклюжим.
Бедный Люсьен стянул с себя пострадавшую одежку и со слезами на глазах посмотрел на безнадежно разорванную спину камзола:
— Вот тебе и на, — грустно вздохнул страдалец, — а ведь его мне только недавно пошили. Этот цвет сейчас в моде… А что до этого, — Люсьен наморщил нос, глядя на обрывок сукна в руке у Диты, — такое уже давно не носят.
— Значит, мы ищем того, кто не особо следит за модой, — женщина нахлобучила на голову берет, перекинула куртку через плечо и двинулась прочь из переулка.
Как искать в довольно большом Боклере человека, в гардеробе которого имеется порванная одежка темно-красного цвета, Дита не представляла.
— Груши! Яблоки! Свежие ягоды, собранные в лесах Кароберты! — тот самый молодой торговец, что утром угостил Диту яблоком, сейчас старательно предлагал прохожим свой товар.
Женщина повернулась к мрачному Люсьену:
— Дай мелких денег!
— Каких денег? — выпучил глаза мужчина.
— Да любой мелочи дай, быстрее… — Дита нетерпеливо выставила руку ладонью вверх и потрясла ей перед лицом страдальца.
Пошарив в карманах штанов, Люсьен извлек на свет пригоршню мелочи, которую передал женщине. По лицу бедолаги было видно, что он уже горько сожалеет о том, что связался с незнакомой бабой, пусть даже ради такой ценности, как яйца Режинальда де Обрэ.
— Привет, — Дита лучезарно улыбнулась торговцу.
— О, милсдарыня! — обрадовался парень и картинно поправил расшитый жилет. — Я знал, что вам так понравится вкус моих яблочек, что вы непременно меня разыщете!
— Яблоко было чудесным, — Дита наступила на ногу Люсьену, который явно собирался что-то сказать. Страдалец захныкал, а женщина, как ни в чем не бывало, попросила торговца. — Дай мне еще два яблока, и я оплачу утреннее.
— Сию минуту, сударыня! — парень выбрал два спелых яблока с глянцевыми румяными боками, вытер их о полы своего жилета и преподнес улыбающейся Дите. Та вручила торговцу несколько монет, надеясь, что этого хватит.
Судя по улыбке торговца и убитой физиономии Люсьена — хватило с лихвой.
— Слушай, — Дита откусила кусок от одного яблока, а второе отдала топчущемуся рядом с ней страдальцу. — А ты же тут с утра стоишь, так ведь?
— Верно, сударыня, — парень облокотился о ящики и пристально посмотрел на женщину, очевидно, предвкушая пополнение собственного кошелька.
— А не видел ли ты, как из вон того переулка, — Дита указала на темнеющую между домами щель, — выходил кто-либо в плаще или кафтане такого цвета, — женщина протянула парню кусок сукна.
Торговец с интересом посмотрел на обрывок ткани:
— Ну, чтобы прямо в плаще не видел, конечно, — сказал он, оглядываясь по сторонам, — но видел, как оттуда с час назад выскочил один старик. Так вот, он что-то заворачивал в тряпье точно такого цвета.
Дита улыбнулась еще шире и протянула парню еще несколько монеток, Люсьен трагически застонал, но женщину его ужимки не впечатлили.
— Может, ты заметил, в какую сторону пошел тот старик? — спросила она у торговца, когда тот ссыпал деньги в кошелек.
— Я даже больше вам скажу, сударыня, — торговец весело подмигнул женщине. — Я знаю, кто этот дед. Это папаша Жюс Бален, а пошел он наверняка к Розалинде Ферре. Знатная шлюха эта Розалинда, скажу я вам! И это при том, что муж у нее в гвардии служит!
— И где же живет эта Розалинда? — спросила Дита уже потише: к лотку подошли несколько барышень и принялись пробовать ягоды, выложенные на прилавке.
— Видите тот красный дом? — спросил торговец, одновременно строя глазки барышням. — Вот отсчитывайте третью дверь от угла, не ошибетесь, милсдарыня. А теперь простите, работа… Итак, сударыни, вы распробовали дивный вкус моих ягодок?
Дита повернулась к Люсьену, который даже как-то повеселел:
— Навестим Розалинду и Жюса?
— А от чего ж не навестить? — пожал плечами Люсьен.
Они аккуратно выбрались из небольшой толпы, собравшейся у лотка с фруктами, и двинулись к указанному дому по залитой солнцем улице.
— Может, не пойдем? — спросил густо покрасневший Люсьен, когда до их с Дитой ушей донеслись весьма недвусмысленные звуки, раздававшиеся из-за указанной торговцем двери.
— Чего это не пойдем? — удивилась Дита, хватаясь за дверное кольцо. — Теперь-то точно понятно, где причиндалы этого вашего героя… У другого героя, как видишь. Сейчас мы их экспроприируем.
Женщина толкнула дверь, будучи уверенной, что та заперта, но оказалось, что в пылу страсти любовнички даже забыли закрыться. Дита замерла на пороге, пораженная до глубины души зрелищем, открывшимся ее взору. Что до трепетного Люсьена, то он так решительно ворвался в дом, что едва не сбил свою спутницу с ног, но тут же переменился в лице и закрыл глаза руками, стоило ему рассмотреть, что происходило на красивом красно-зеленом ковре.
— Что вы себе позволяете! — возопил бодрый старикан, слезая с молодки средних лет и прикрывая сморщенной рукой все самое дорогое.
— За яйцами твоими пришли, — проникновенно изрекла Дита и прошла вглубь комнаты. — Люсьен, закрывай дверь!
Послушный страдалец захлопнул дверь и помещение погрузилось в таинственный полумрак: окна были задернуты плотными портьерами, а свет исходил от одного
