— Ох, сударыня, — снисходительно улыбнулся Арольдо, — неужели вы придаете значение слухам, которые разносит чернь? Не так давно один из моих слуг рассказывал, что видел рогатую демоницу, которая гуляла в компании какого-то упыря по крыше замка Боклер. Конечно, я велел его высечь за пьянство, но если бы его байку поддержали еще хотя бы двое, то по всему Туссенту бы уже ходил слух о новой разновидности нечисти.
Пожилая дама поджала пухлые губы:
— А ведь знаете, Арольдо, около десяти лет назад ходил слух о том, что неподалеку от Боклера обосновался суккуб…
— О! Я смотрю госпожа де Бланшар снова начала рассказывать всякие ужасы относительно демонов, населяющих окрестности нашего дивного города, — из-за спины дамы вынырнул юркий тип в бирюзовом камзоле. — А знаете ли вы…
Дальше Дите послушать беседу сударынь и сударей не дал Люсьен, потащивший женщину к столу, на котором выстроилась внушительная батарея винных бутылок, слегка разбавленная серебряными урнами и хрустальными графинами с водой. Вокруг собралось немалое количество гостей, которые по команде сомелье пробовали хмельные напитки с целью оценить вкус и потрясающий букет.
— А теперь, господа, — сомелье поднял бокал, наполненный красным вином и прилагающуюся к нему бутылку. — Я предлагаю вам испробовать Фьорано урожая тысяча двести шестьдесят второго года.
С довольным гомоном аристократы принялись наполнять предварительно сполоснутые бокалы, а затем принюхиваться и пробовать то самое Фьорано. Дита опомниться не успела, как у нее в руке тоже оказался бокал, вот только вина в нем было несколько больше, чем требовалось для того, чтобы восхититься букетом и дивными фруктовыми нотками. Чувствуя себя полнейшей деревенщиной, женщина отпила вина, ощутив неприятный терпкий привкус и с кислой миной уставилась на Люсьена.
— Не понравилось? — изумился мужчина. — Ну тогда сейчас я налью вам Эст-Эст, думаю, это вино не оставит вас равнодушной…
Люсьен принялся проталкиваться к столу, а Дита, наоборот, отошла в сторонку и присмотрев себе удобное плетеное кресло, из которого открывался дивный вид на фонтан, уселась в него. Следующий глоток вина был не таким омерзительным, как первый, а второй и вовсе пошел весьма славно… Так, прихлебывая, женщина наблюдала за тем, как мелкие капли начавшегося дождя словно слезы стекают по лепесткам роз, скатываются по изгибам белоснежных статуй, напитывают пересохший летний воздух долгожданной влагой.
Люсьен затерялся где-то в толпе аристократии, так и не притащив обещанного Эст-Эста, поэтому, закончив с кислым Фьорано, Дита осмотрелась в поисках добавки. От вина у нее начало слегка шуметь в ушах, но, решив, что ее судьба сейчас переживает весьма драматичный поворот, женщина не обратила на этот тревожный признак никакого внимания.
— Странно, что сударыня скучает с пустым бокалом, — раздался чей-то густой приятный бас.
Дита подняла глаза и обнаружила крупного мужчину с окладистой рыжей бородой и красной физиономией. В руке он сжимал бутылку из темно-зеленого стекла, что подозрительно быстро расположило к нему женщину.
— Сударыня как раз ищет, кто бы ей предложил еще вина…
— Ну, эту проблему мы быстро решим, — мужчина ногой пододвинул второе кресло, откупорил бутылку и наполнил бокал Диты и свой собственный. — Это Эст-Эст, прекрасное вино, впрочем, наиболее известное из тех, что изготовляют в Туссенте. Я успел припрятать одну бутылку, прежде чем эти стервятники накинулись на него…
Женщина отпила немного хваленого Эст-Эста и нашла его вкус действительно куда более приятным в сравнении с той кислятиной, что она пила до этого.
— Благодарю, — она мило улыбнулась мужчине, который расстегнул несколько пуговиц лилового дублета, высвобождая внушительное брюшко, обтянутое шелком белоснежной сорочки.
— Всегда рад услужить прекрасной даме. Позвольте представится — Умберто Круазель…
— Так это вы даете прием, — Дита устроилась поудобнее, внимательно разглядывая раскрасневшуюся физиономию господина, густо заросшую рыжими вьющимися волосами.
— Можно и так сказать, — Умберто заговорщицки подмигнул женщине. — Но лично я считаю это мероприятие самой обычной пьянкой. Разница только в том, что мои гости блюют в мой же мраморный фонтан, в то время как беднота поливает блевотиной мостовую.
— Какие дивные подробности, — Дита наморщила нос.
— Судя по тому, что я не видел вас здесь ранее, сударыня, вы — приезжая. И, позвольте предположить, что вы та самая загадочная Дита фон Цигельмайер, которая прибыла в компании этого слюнтяя Моутона.
— Люсьен вовсе не слюнтяй, — попыталась вступиться за своего знакомца женщина, — он просто очень эмоциональный…
— Ага, — ухмыльнулся Круазель, — а еще целыми днями носится с яйцами памятника, как со своими собственными!
Дита хихикнула в бокал, который уже умудрилась ополовинить незаметно для самой себя.
— И все-таки, — Умберто проводил взглядом парочку, которая выбралась из беседки и принялась прогуливаться под моросящим дождиком. Судя по тому, как парочка петляла, поддерживая друг друга, вердикт Круазеля относительно пьянки был вполне справедливым. — Откуда же вы прибыли, прекрасная Дита? — водянисто-зеленые глаза мужчины хитро прищурились.
— Издалека… — уклончиво начала женщина.
Круазель радостно хлопнул по своей ляжке с такой силой, что Дита подпрыгнула на месте, едва не разлив вино:
— Я знал, я знал, что вы путешествуете инкогнито… И имя, как я полагаю, тоже вымышленное?
— Что, сильно заметно? — то, что ее очень быстро раскрыли, совершенно не смутило Диту.
— Мне? Да! — самодовольно заявил Умберто, отпивая из своего бокала. Несколько алых струек потекли по рыжей бороде. — Более того, я вижу, сударыня, что вам явно чужда подобная компания, — широким жестом мужчина указал на всех собравшихся. — Свора диких псов, — фыркнул он и сделал еще один глоток.
— Если вам так неприятны эти приемы, то зачем вы их даете? — полюбопытствовала женщина.
— Благотворительность, — просто ответил Круазель, ловким движением руки заново наполняя бокал Диты. — Они, когда вольют в себя достаточно, становятся очень-очень добрыми и щедрыми, а я этим пользуюсь! Представь себе, за последнюю попойку мои ребятки собрали столько денег, что нам хватило отремонтировать крышу школы и стену в госпитале!
— Так вы — альтруист и филантроп, господин Круазель, — Дита высоко подняла бокал.
— Для тебя — Умберто, красавица, — мужчина легонько ударил своим бокалом о бокал женщины, и они бодренько осушили их. — А винца-то мало осталось, — глубокомысленно заметил Круазель, выливая остатки из бутылки.
— Это да, — женщина поудобнее устроилась на кресле, краем глаза взглянув на сад. Пошатывающихся фигур в нем прибавилось, а один господин так эротично ощупывал грудь алебастровой женщины, что Дита даже печально вздохнула. — Какие-то они не закаленные, — она кивком
