— Все зависит от атмосферы, — и без того яркая физиономия Круазеля покраснела еще больше. — А я делаю так, что атмосфера в моем доме — самая что ни на есть располагающая.
— Есть какой-то секрет? — Дита отпила немного Эст-Эста, который уже казался ей довольно вкусным.
Умберто склонился к женщине, дохнув на нее тяжелым винным духом, от которого, будь она трезвой, тут же свалилась бы замертво:
— Вы умеете хранить тайны? — спросил он громким шепотом.
— Еще как! — женщина даже руку к сердцу приложила, для пущей убедительности.
— Я покупаю некую ароматическую смесь, которую зажигают в саду, доме и беседке перед тем, как эта свора сбежится на запах жратвы и выпивки. От этого запаха они начинают жрать и пить в три горла! А я собираю больше средств на свою благотворительность… — рассказывал секрет Круазель довольно громко, но судя по тому, что из-за спины Диты раздались первые куплеты пьяной песни, а один из гостей с феерическим бульканьем погрузился в фонтан — всем было все равно.
— Да вы опасный человек! — Дита хлопнула Умберто по широкой груди, а тот перехватил ее руку и поспешил облобызать. — А на вас эти ароматы не действуют?
— Не-а! — заявил Круазель, осушив свой бокал. — У меня уже иммунитет… Но вот перекусить я бы не отказался…
Откуда у Круазеля появилась еще одна бутылка, женщина так и не поняла. Но пошла она куда веселее, чем первая. Слуги принесли поднос полный всяческих лакомств и водрузили его на низкий столик прямо возле Диты и Круазеля. Мужчина и женщина удобно расположились, любуясь ужимками пьяных гостей Умберто и удивляясь тому, как это люди так легко превращаются в свиней.
***
— Слушай! — Умберто похлопал задремавшую было Диту по коленке. — А пойдем погуляем?
— В саду? — нахмурилась женщина. — Не хочу. Там те пьяницы бродят, они противные.
А над роскошным садом Умберто Круазела уже сгустились сумерки, немного прохладные из-за дождика. Слуги бодро суетились, зажигая фонарики и расставляя их вдоль посыпанных гравием дорожек, попутно извлекая разбушевавшихся гостей из фонтана и кустов, в которых те умудрялись застревать.
— Не-а! — Круазель предпринял героическую попытку встать, но у него ничего не вышло. Толстые ноги подкосились, а кресло страдальчески хрустнуло под весом повалившейся на него туши. Но Умберто не сдался и предпринял вторую попытку, гораздо более удачную. — Так вот! — заявил он, протягивая Дите здоровенную лапищу. — Пойдем гулять по городу! Боклер в вечернюю пору просто прекрасен. Так и тянет на романтику!
Дита, не без помощи Умберто, поднялась:
— Ну, идем, — согласилась она. — Только давай возьмем Люсьена…
— Ну-у, — поморщился мужчина, пытаясь обнять Диту за талию, но почему-то промахиваясь. — Не хочу с ним, он вечно ноет.
— А я хочу, — отрезала женщина и повернувшись к беседке принялась высматривать Люсьена. — На меня на днях напали в городе! Так что чем больше со мной будет мужчин, тем лучше.
— Экая озорница вы, сударыня, — Умберто оставил безуспешные попытки обнять Диту, и сложил руки на манер рупора, а затем заорал так, что хрустальные приборы на столах затряслись. — Моутон! Мелкий нытик! Тащи сюда свои яйца!
Подогретая публика ответила на вопль многоголосым хихиканьем и вытолкнула совершенно невменяемого Люсьена.
— Что ж ты так набрался? — всплеснула руками Дита, разглядывая отсутствующую физиономию бедняги, который с трудом умудрялся стоять на двух ногах.
— Я практически не пил, — уверенно заявил Люсьен и пошатнулся.
— А Эст-Эст мой где? — уперев руки в бока, сурово спросила Дита.
Глаза Люсьена пугающе расширились и он оглушительно икнул.
— Ладно, — ворчливо сказал Круазель, хватая и Диту и Моутона под руки, — идемте, проветрим ваши задницы!
Охрана Круазеля попыталась задержать своего хозяина и убедить его остаться дома. Но Умберто только отмахнулся, заявив, что если какая Бестия на него нападет, то он самолично стащит с нее штаны, нагнет и… Накажет по всей строгости правосудия великого княжества Туссент. А потом заорал: «Виват Туссент!» и потащил Диту и Люсьена по вечерней улице…
Впрочем, бесцельно бродить по городу троице быстро надоело, а так как алкоголь подвыветрился из их голов ровно настолько, чтобы им захотелось добавки, двое мужчин и женщина принялись сосредоточенно искать какое-либо заведение, где можно было бы добавить хоть рюмочку веселья.
«Лис-хитролис», который при первом посещении, показался Дите довольно-таки пугающим кабаком, в этот раз выглядел вполне себе презентабельно. Трактирщик изумленно уставился на ввалившуюся в его заведение аристократию, и даже не сразу понял, чего от него хочет Умберто, который громогласно принялся требовать выпивки. Дита поддержала Круазеля, решив, что если уж лечить кошмары вином, так по полной программе, а вот Люсьен весьма трагично икнул и заявил, что больше пить не будет. Тогда Умберто пришлось схватить страдальца за грудки, встряхнуть и объяснить, что он просто обязан выпить за честь прекрасной дамы, коей в тот волшебный миг являлась Дита.
Пойло, которое им преподнесли в трактире, не было похоже на вино. Оно вообще ни на что не было похоже. Грязно-желтая жидкость, налитая в рюмки из мутного стекла, пахла брагой, а вкус ее определить не представлялось возможным из-за исключительной горючести напитка. Однако, невиданная выпивка неплохо подогрела души аристократов и сопровождавшей их женщины.
— Всем выпить! За мой счет! — гаркнул Умберто, вываливая на прилавок трактирщика горсть монет.
Посетители кабака, которых, к слову, было немало, поддержали богача радостными криками. А два краснолюда даже от души пожали Круазелю руку, заявив, что он мужик что надо, и ежели чего, они вполне готовы кому-нить за Круазеля зад начистить. Умберто радостно похлопал бравых молодцев по широким спинам, а потом предложил спеть…
— Опять не дают поспать, — усталое лицо мужчины, оторвавшегося от стола, на котором он дремал, навевало на мысли о глубокой усталости, что было знакомо Дите, поэтому она позволила себе подсесть к несчастному.
— Ну, кто же спит в трактире? — женщина стянула с головы берет и взъерошила влажные волосы.
— А что делать, — печально сказал мужчина, недовольно косясь на Умберто, который обнял двух дородных девиц и вопил про все тех же распутных баб из Виковаро, — я живу недалеко от кладбища, так тоже выспаться не могу… — он мутными глазами заглянул в стоящую рядом с ним кружку и отпил немного.
— Так на кладбище жители вроде тихие, — удивилась Дита, некстати вспоминая Региса.
— Вот и я так думал, — пожаловался женщине ее собеседник. — Только вот недавно там что-то шуметь начало. Бухает, гремит,
