— А чего ж это может на кладбище быть эдакого? — скорее у самой себя спросила Дита, внезапно проникшаяся к этой загадке жгучим интересом.
— Не знаю, и знать не хочу! — заверил ее собеседник. — Но если кто-то поможет разобраться с этим дерьмом, то, уж поверьте, сударыня, за ценой не постою…
Женщина подошла к Круазелю, как раз приступившему к третьему куплету песенки, отпихнула от него одну из барышень, которая недовольно взвизгнула, и ткнула аристократа в объемный бок.
— А идем-ка на кладбище, — предложила женщина, когда Умберто, продолжая петь, уставился на нее своими водянистыми глазами.
Круазель тут же заткнулся, откашлялся, еще пуще раскраснелся, хотя казалось, что больше уже некуда, и приобнял Диту:
— Ну, идем, — прошептал он ей на ухо, пощекотав щеку бородой.
— Тогда хватай Люсьена! — женщина обрадованно хлопнула Умберто по ручище, хлопнула еще рюмашку неизвестного пойла и вышла из душного кабака.
Недовольный Круазель вышел следом, таща на себе практически бесчувственного Люсьена:
— Вот скажите мне, сударыня, — спросил аристократ, отдуваясь, — на кой-нам на кладбище сдался Моутон?
— А мало ли что, — пожала плечами Дита, вдыхая прохладный воздух, даром, что он был сдобрен весьма специфичным запахом отхожего места. — Тут вот человек пожаловался, что на кладбище что-то шумит, гремит и завывает… Я подумала, что такому мужественному человеку, как вы, Умберто, было бы интересно расследовать сие явление.
— Так-с, — Круазель прислонил Люсьена к стене «Лиса-хитролиса» и подошел к женщине, — ты ж понимаешь, сударыня, что не это меня более всего интересует в данный момент, — проникновенно сказал Умберто, обхватывая своими лапищами талию Диты.
— Откуда я знаю, чего там тебя интересует, — фыркнула женщина, отпихивая приблизившуюся к ее лицо бордовую физиономию аристократа. — Я тебе предлагаю героизм проявить. Альтруизм… Сочувствие к ближним, наконец. А ты мне о какой-то похабщине толкуешь.
— Ах, так я для тебя недостаточно альтруичен и героичен? — возмутился Круазель и тут же набычился. — А ну, Моутон! — гаркнул он одновременно заставляя всполошиться бедного Люсьена и парочку бродячих котов. — Ходь сюда! Будем героизм для сударыни проявлять! Но предупреждаю, сударыня фон Циль… Цильбер… Вот! Потом ты просто так не отвертишься! Уж больно ты приглянулась мне, — добавил аристократ хватая подошедшего к нему Люсьена за шиворот. — А ежели какая барышня Умберто Круазелю приглянется, то не жди, что он так просто от нее откажется!
Аристократ уверенно зашагал по темной улице, волоча за собой несчастного Люсьена. Прогуливающиеся мимо патрульные гвардейцы узнали Круазеля и пожелали ему доброй ночи, а женщина поспешила за стремительно удаляющейся спинищей аристократа.
— Слушай, Умберто, — тяжело вздохнула Дита, наконец догнав его, и повиснув на руке Круазеля. — Ты не обижайся на меня, ладно? Просто на что нам с тобой, прости, интим на один раз… Тебе, я погляжу, не двадцать, да и я — далеко не девица. Нам с тобой пора остепеняться уже, долгосрочные связи искать. Вот ты женат? — спросила женщина у Умберто.
— Нет, и не собираюсь, — решительно заявил Круазель. — Но ежели ты думаешь, что я тебя обижу, иль кому в обиду дам, то это ты глупость думаешь, сударыня. Уж очень ты мне приглянулась! Вот ща, я героизм проявлю, а потом мы с тобой потолкуем и о долгосрочных, и об отношениях…
Дита схватилась за голову и поняла, что забыла в кабаке свой многострадальный берет. А помимо берета, она забыла спросить, как зовут того горожанина, которому досаждали звуки с кладбища, и где он живет…
— Вот мы и пришли! — заявил Круазель, переваливаясь через кладбищенскую ограду: аристократ решил, что искать ворота — ниже его героического достоинства, поэтому сперва перебросил через кованый заборчик полубесчувственного Люсьена, а затем, как ему казалось, лихо перемахнул через него сам.
Дита, решив, что терять уже в общем-то нечего, последовала его примеру и перепрыгнула через ограду.
Кладбище было совершенно тихим. Луна спряталась за тучами, поэтому памятники и надгробия выделялись из темноты бледными силуэтами, похожими на привидений, а могильные плиты и вовсе растворялись в темноте, возникая прямо под ногами у незадачливых героев.
Споткнувшись, наверное, сотый раз, Дита задумалась над правильностью своего решения тащиться в безлунную ночь на кладбище, а когда Круазель в пятый раз уронил бедного Люсьена, женщина решила, что они обойдутся без геройства… И тут бабахнуло.
Вслед за отчетливым звуком удара раздался пронзительный визг, а потом оглушительный звон. Женщина посмотрела на разом притихшего Умберто, который даже Люсьена аккуратно уложил на ближайшую могилку вместо того, чтобы привычно швырнуть страдальца на землю.
— Откуда звук? — шепотом спросила Дита.
Аристократ задумался, но тут что-то снова бахнуло.
— По-моему, это шумит в катакомбах, — сказал Круазель, показывая Дите на внушительных размеров строение, напоминающее склеп, но куда большее по размерам.
— Ну что, пошли? — женщина сделала несколько шагов по направлению к строению.
— Слушай, — Умберто как-то сразу растерял весь свой бесшабашный героизм, и приобрел невиданную для его состояния рассудительность. — Если это расхитители могил, то мы можем вляпаться в большущую лужу дерьма…
Дита потерла нос:
— Ну, мы же можем только зайти и посмотреть. Оставим Люсьена здесь, пусть себе спит, а сами проверим. Если это гробокопатели, то мы быстренько смоемся и позовем стражу. Как тебе идея? — женщина вопросительно посмотрела на физиономию Круазеля, которая в кромешной темноте приобретала совершенно фантазийные очертания.
— Ну давай, только тихонько…
Так, крадучись, они подошли к двери в катакомбы и толкнули ее. С легким скрипом провернулись плохо смазанные петли и решетка открылась. Дита только собралась с духом и приготовилась шагнуть в могильник, освещенный несколькими закопченными сверх меры лампами, когда снова бабахнуло. Женщина и мужчина синхронно прыгнули назад. Дита устояла на ногах, а вот Умберто неуклюже повалился на землю. Пронзительный визг отразился от каменных стен, многократно усиливаясь, но теперь, когда она была поближе, женщине показалось, что страшный звук ей что-то напоминает. Дита решительно шагнула в катакомбы, мельком оглянувшись на барахтающегося на земле Умберто.
Что-то громыхнуло и зазвенело, словно кто-то шандарахнул по стене большим металлическим предметом. Прижавшись к холодной стене, женщина двинулась на звук, который, как ей показалось, доносился из-за запертой трухлявой двери, ведущей в одну из секций катакомб.
Снова завизжало…
Женщина нервно обернулась, услышав позади себя какой-то хруст, но это оказался всего лишь Круазель, который с грацией медведя крался вслед за женщиной. Пугающие звуки немного
