– Вы правы. Вы правы, Найквист. Она не моя дочь.
Найквист был удивлен внезапным признанием, но воспротивился желанию продолжить расспросы. Вместо этого он смотрел, как Бэйл поставил стакан на стол и подошел к одной из картин. Комната была настолько тускло освещена, что его фигура, казалось, сливалась с сюрреалистическим пейзажем.
– Это было нелегкое дело, – начал он. – Это все. Я не знаю подробностей. Не хочу знать. Какой-то художник. Мою жену всегда привлекали такие чувствительные типы. Конечно, он был намного моложе ее.
– И это был Доминик Кинкейд?
Бэйл отвернулся от картины.
– Да. – Его лицо при этом не выражало ничего – ни боли, ни потери.
Найквист не собирался отступать.
– Значит, ваша жена начала встречаться с этим парнем, а потом забеременела?
Кивок в ответ.
– И так появилась Элеанор?
Бэйл усмехнулся.
– Главное то, что я воспитывал ее как свою. Как моего собственного ребенка. Сколько мужчин поступили бы так? Да, я дал Элеанор все, чего она могла бы хотеть от жизни. Конечно, я имею в виду чисто материальную составляющую. Что бы она ни требовала, ну, я не знаю… Я не могу судить о своей способности любить. А кто-нибудь другой может?
– Наверное, нет.
Двое мужчин молчали, и, казалось, в комнате звучало эхо этой тишины. На застывших пейзажах мерцали проблески других миров, будто проникшие через залитые лунным светом двери. Тонкие осветительные приборы гудели с тщательно контролируемой мощностью. Впервые Найквист почувствовал связь с другим человеком. Он спросил:
– Что случилось?
– Простите? – пробормотал Бэйл, словно спросонья.
– Что заставило Элеанор уйти из дома?
– Она узнала о Кинкейде.
– Вы ей никогда о нем не говорили?
Он покачал головой.
– Все это время она воспринимала меня как своего отца. Как и я считал ее своей дочерью. – Бэйл выглядел огорченным. – Конечно, она была расстроена, когда узнала. Ну, вы можете себе представить.
Найквист сделал паузу, прежде чем задать трудный вопрос.
– А как насчет другого вашего ребенка?
– Моего кого? У меня нет другого ребенка.
Найквист предпринял еще одну попытку.
– В самом деле? Я думал, ее зовут Элиза?
Лицо Бэйла было скрыто в тени. Он довольно спокойно сказал:
– В моей семье лишь один ребенок. Ее зовут Элеанор.
– Ваша жена сказала что-то о дочери, которая умерла. Скончалась…
– Элиза? Что-то знакомое. Ах, да. Имя, которое мы сначала выбрали для Элеанор, прежде чем она родилась. Позже мы передумали.
– Понятно, – сказал Найквист. – Похоже, это все объясняет.
– Больной ум женщины играет злые шутки. – Бэйл шагнул вперед, на свет. – Я уверен, что вы уже поняли, Найквист, что наша семья пережила большую боль в свое время и значительная ее часть была вызвана моей собственной проблемой.
– Какой?
– Я бесплоден, – без колебаний ответил Бэйл.
Найквист был ошеломлен. Он все еще пытался подобрать слова для ответа, когда Бэйл продолжил:
– Моя дорогая жена вряд ли могла спокойно вынести такое известие. Возможно, это и загнало ее в объятия другого мужчины, кто знает? И кто скажет, каких демонов могло породить все это?
– В чьей голове?
Бэйл оставил вопрос без ответа, на мгновение закрыв глаза.
– Вот. Теперь вы знаете. Я неполноценный мужчина. Вы удовлетворены такой информацией?
Найквист кивнул.
– Мне было любопытно. Такая уж у меня работа.
– Полагаю, что да.
– Где Элеанор?
– Моя дочь… и я не извиняюсь за это слово, моя дочь была глубоко обеспокоена событиями последних нескольких недель или около того. Но будьте уверены, за ней есть кому присмотреть.
– У меня осталось несколько ее вещей.
– Отдайте их мне.
– Я не могу этого сделать. Я должен ее увидеть.
В голос Бэйла вернулась сталь.
– Ни в коем случае.
Но такая решимость длилась лишь миг, тут же сменившись печалью. Подойдя к Найквисту, Бэйл протянул руку и сказал:
– Не знаю, что еще я могу сделать. Я очень люблю свою жену, но… вы видели, какая она. Действительно, Элеанор – это все, что у меня сейчас есть.
– Да, я понимаю.
– Я делаю все возможное, Найквист. Но знаете, некому разделить со мной мою ношу. – Он покачал головой. – Я один.
В это время напольные часы, стоявшие напротив дальней стены, начали бить: один раз, второй, в третий раз. Чересчур громкие удары, казалось, совсем не соответствовали этой комнате. Тем не менее резкий звук убаюкивал Бэйла, его глаза подернулись сонной дымкой. Он сказал:
– Когда все сказано и сделано, мы все хотим лишь одного. Убежать от времени и просто жить. Жить вечно. На таких мечтах и делается состояние, включая мое собственное. – Он слегка поклонился, словно исполняя нечто вроде прощального ритуала. – А теперь я должен посмотреть, все ли в порядке у Кэтрин. До свидания, мистер Найквист. Надеюсь, что наши пути не пересекутся снова. Вы, надеюсь, примете это как должное.
Такими были его последние слова.
Только одно правилоЧерез несколько минут Найквист вышел к своей машине. За ним наблюдал тот же или другой охранник: лицо за маской ночного видения совершенно неразличимо. Рядом с поводка срывалась злобная собака. Неподалеку стоял лимузин Патрика Бэйла, сверкающий серебром при свете внутренних ламп. Найквист оглянулся на дом. Наверху, в тускло освещенном окне, виднелась одинокая фигура Кэтрин Бэйл. Он вспомнил, что она сказала: «Есть определенное время дня и ночи, которые никогда нельзя забывать…»
Наемная машина медленно двигалась по подъездной дороге под утихнувшим дождем. Яркие лампочки на деревьях по обе стороны были выключены, вокруг царила темнота. Поворачивая руль, Найквист думал об этом деле, точнее, о головоломке, как он теперь его рассматривал. Он чувствовал, что у него есть несколько фрагментов пазла, а многие другие все еще отсутствуют. Здесь какая-то скрытая форма, недосягаемая сумрачная форма…
Последние капли дождя пробивались сквозь фары. Найквист задумался, его глаза едва видели дорогу. Патрик Бэйл, по крайней мере, слегка приоткрыл душу, и, похоже, его слова несли оттенок правды. Но он все еще не доверял ему, не полностью, особенно когда дело касалось Элеанор.
Если бы он мог найти девушку! Это все еще была его задача номер один.
Между деревьями у дороги вспыхнул мимолетный огонек. Желтый свет появился, исчез и вернулся снова, став ярче. Это выглядело как некий сигнал. Или предупреждение. Остановив машину, Найквист вытащил пистолет из-под водительского сиденья, вышел и двинулся к деревьям. Как только он это сделал, свет погас. Он бросил взгляд вверх и вниз по подъездной дорожке, но кругом была темнота, одна лишь темнота. Найквист снова повернулся к деревьям. Огромные листья скручивались по краям, образуя ряд зеленых желобков, специально предназначенных для того, чтобы направлять всю дождевую воду вниз, на землю и корни.
– Кто здесь?
Тишина в ответ. И вдруг среди ветвей кто-то зашевелился. Найквист подошел ближе, и человек вышел ему навстречу. Это была горничная, Мелисса.
– Мне следует поторопиться. Они заметят, что меня нет, – сказала она.
– Что вы хотите?
– Помочь Элеанор. Вот… – Она передала Найквисту небольшой предмет. – Сделайте для нее
