— Не надо пытаться выражать чувств, которых не испытываете, — желчно усмехнулся Вадим Дмитриевич.
— Не надо, так не надо, — не стал спорить посетитель. — Давайте тогда сразу перейдем к делу.
— Извольте, — отозвался граф и опустился в кресло.
Будищев, которому никто не предложил сесть, вопросительно огляделся по сторонам, и, взяв ближайший к нему стул, перевернул его спинкой вперед, после чего удобно устроился на нём.
— А где тетушка? — запоздало поинтересовался он.
— Я слышал, что ваши дела пошли на лад? — со странной интонацией спросил Блудов, проигнорировав вопрос о сестре.
— «Папаша», вас мои дела интересуют не больше, чем меня ваше здоровье. Давайте лучше сразу пойдем в закрома, сократив ненужное нам общение до минимума.
— Ну, что, милейший, — голос дипломата сгустился до состояния патоки. — Неужели вы думали, что столь неожиданное наследство пройдет мимо моего внимания?
— Опаньки! А что это вы так встрепенулись, жаба давит?
— Негодяй, не смейте называть меня своим отцом! — взорвался чиновник. — Мошенник! Вор! Самозванец!
— Полегче на поворотах, папахен, а то расшибетесь ненароком. Лучше расскажите мне, что на вас нашло, и, причем тут неполученное ещё мной наследство?
— Вы еще спрашиваете?! — задохнувшись от ярости, прохрипел граф и, повернувшись к двери, велел, осторожно заглядывающему в неё лакею: — пригласи батюшку!
Перепуганный криками слуга опрометью бросился выполнять поручение, и через пару минут в кабинет вошел поистине богатырского сложения священник с абсолютно седой бородой.
— Отец Питирим? — удивился Дмитрий. — Вот уж кого не ожидал здесь увидеть!
— Да и он рассказал мне, все о вашем действительном происхождении. Вы не Будищев, и не сын Прасковьи. Убирайтесь и больше никогда сюда не приходите, а то я полицию позову!
— Да, ладно! — картинно удивился бывший унтер. — А вот комиссии во главе с князем Ухтомским этот старый прохиндей совсем другое заявлял! И весь рыбинский бомонд, согласно его и старосты показаниям, мое происхождение документально подтвердил.
— Это ровным счетом ничего не значит! Одно мое слово, и всё ваше дутое происхождение развеется как дым!
— Одно мое слово питерским газетчикам, и вся ваша репутация вместе с фамильной честью пойдут к коту под хвост! Ну, а что, жадный граф решил ограбить героя войны и георгиевского кавалера. Наследства лишить! Да они за эдакий скандал руками и ногами ухватятся.
— Не зарывайся, Митька! — прогудел отец Питирим, — не то опять битым будешь.
— К тебе, длинногривый, — обернулся к нему Будищев, — у репортеров тоже много вопросов будет. Ты ведь никакого-то там сироту неведомого от службы отмазывал, а своего…
— Прибью! — посулил батюшка, закатывая рукава подрясника.
— Прекратите! — неожиданно громко закричал Блудов, заставив расходившихся спорщиков на секунду остановиться. — Пошли вон отсюда оба!
— Да не вопрос. Только денежку обещанную извольте…
— Никаких денег вы не получите! — категорично заявил граф. — Вы правы, скандал мне не нужен, но коль скоро вы не мой незаконнорожденный сын, а наследник дядюшки, то я это как-нибудь переживу. А теперь убирайтесь отсюда.
Сбежавшиеся на крик хозяина слуги с угрюмыми лицами смотрели на них, всем своим видом выражая готовность выкинуть незваных гостей вон из дома. Переглянувшись, отец Питирим и Дмитрий, сочли за благо спешно ретироваться.
— Тебя как сюда принесло? — спросил Будищев, оказавшись на улице.
— Мужики узнали, кто наследником станет, так и решили всем миром, дескать, не желаем, чтобы ты был барином! Вот и послали меня к Блудовым. Не попустите, мол.
— Всем миром или ты надоумил?
— Староста больше, — ухмыльнулся священник.
— О как! А Кузьме я что сделал?
— Ему, может, и ничего, а вот брательник евойный, за Машку на тебя доселе серчает.
— Не было у нас ничего!
— Знаю.
— Откуда? Хотя… понятно. Блин, и чего я тебя ещё в прошлый раз не пришиб?
— Тебя тоже в болоте за каким-то нечистым не утопили. Хотя и должны были…
— В смысле, должны? — насторожился Дмитрий.
— А ты думаешь, ты первый такой дурной из трясины вылез? Только местные спокон веку знают, что из топи ничего путного появиться не может, а потому чтобы не выползло — надобно обратно засунуть.
— Охренеть! И что же не засунули?
— Я пожалел. Сказал, на свою голову, что лучше мы тебя — дурачка в солдаты сдадим. И всем оттого хорошо будет.
— Особенно твоему Митьке!
— Не без этого, — не стал спорить батюшка.
— А я тут жениться собрался, — неизвестно зачем сказал Питириму Будищев.
— Дело хорошее. Только ты ведь, поди, в церковь не пойдешь, а в блуде жить станешь?
— Нет, — помотал головой бывший унтер. — Хочу, чтобы всё как у людей.
— Тогда благословляю!
— Вот только твоего благословления мне и не хватает!
— А я тут причем? Благодать она от Бога!
— Слушай, а может ты нас и обвенчаешь?
— Отчего же не обвенчать, — пожал плечами священник. — Как зовут-то несчастную, что польстилась?
— Геся. В смысле, Гедвига.
— Не православная что ли?
— Лютеранка.
— Тогда, сперва окрестить надобно!
— А может, обойдемся без лишних формальностей?
— А может, ты меня служению учить не станешь?!
— Договорились. Где обряд проводить станем?
— Вот дурья башка, — поморщился Питирим. — Какой тебе это «обряд»? Брак это — таинство! Приезжай в Будищево, там и потолкуем.
Договорив, священник круто развернулся, и хотел было уйти, но Дмитрий остановил его.
— А ты где остановился, батюшка? А то вечер уже…
— Не твоя печаль. В любой монастырь попрошусь на ночь, чаю не откажут путнику.
— Слушай, я, что хотел спросить-то… и часто у вас непонятные люди из болот выходят?
— По-разному. Бывало за полста лет ни одного, а в другой раз, старожилы сказывали, косяком прут, как утки на осени. Но на моей памяти ты — первый.
— И давно их мужики топить начали?
— Давно. Как один из них царевичем чудесно спасшимся сказался. Больно много зла через него приключилось.
— Каким ещё царевичем?
— Тёзкой твоим. Дмитрием.
КОНЕЦ.
Примечания
1
Речь идет о покушении А. К. Соловьева, совершенное 2(14) апреля 1879 года. Народоволец, воспользовался беспечностью охраны императора и, подобравшись к нему на близкое расстояние, сделал в общей сложности пять выстрелов, но промахнулся.
2
Красненькая. — Жаргонное название ассигнации достоинством в десять рублей.
3
Марка водки — «Винокурня генеральши М.Н. Поповой».
4
Целковый — просторечное название серебряной монеты в один рубль.
5
Чек якши. — Очень хорошо. (тат.)
6
Ишиксез — Нет сомнений. (тат.)
7
Кокарды носили только находящиеся на службе. Причем у военных они были овальными, а у статских — круглые.
8
Восьмигривенный. — Восемьдесят копеек.
9
Манишка. — Нагрудная вставка в мужской и женской одежде, которая видна в вырезе жилета, фрака или дамского платья.
10
Валёк — Специальная ребристая палка, применяемая для стирки. Иначе — пральник. В руках разъярённой женщины может быть страшнее скалки.
11
Басон — Так назывались тогда лычки на погонах.
12
Ныне этот мост называется «Литейным»
13
За участие в войне штабс-капитан гвардейской артиллерии Мешетич был произведен в капитаны и в том же году переведен в армию с
