Было нелегко. В первый вечер они повздорили, когда она сказала, чтобы он не транжирил их сокращающиеся запасы сушеного мяса. Он снова рванул в лес, вооружившись куском веревки и кинжалом. Ужин был скуден, прошел в молчании, а после заката посвистывания кожегастов загнали их обратно под деревья.
Потом ее разбудили – куропатка, жарившаяся на импровизированном вертеле, мертвый фазан, лежавший в силке, и принц, молящийся на коленях рассвету.
Жасимир выпрямился и протянул кусок сланца. На нем было нацарапано несколько простых букв.
– Давай попробуем снова.
С тех пор они медленно подталкивали друг друга к рутине. Фу по-прежнему ощущала жесткую боль тишины там, где должен был быть смех Тавина, холодное отсутствие пальцев, которые гладили ее руки, желание заметить, как он наблюдает за ней. Принц не напевал никаких чародейских гимнов. Проснувшись, она не обнаруживала, что кто-то укрыл ее лишней шкурой. Больше всего отсутствие Тавина она ощущала именно в мелочах.
Однако у нее была клятва, которую требовалось сдержать. И у принца тоже. Так что они ладили. Поровну делили молчание, когда факелы Олеандров горели в лесу, когда кожегасты ползали под деревьями, на которые они успели взобраться. А когда опасность проходила стороной, молчание заполнялось буквами на сланце, историями о придворной жизни и дорогах, воспоминаниями, которыми обменивались, которыми восхищались, по которым горевали.
Иногда он говорил ерунду, задавал вопросы, которые могли прийти в голову только тем, кто родился во дворце. А когда Фу ему об этом говорила, он замирал и некоторое время помалкивал. Однако все чаще и чаще он просто кивал и слушал ее объяснения.
– Новое испытание, – сказал Жасимир. – Сколько осталось лиг?
Числа. Они были еще хуже алфавита. Фу всмотрелась в конец надписи.
– Два десять и… пять?
– Четыре. Но ты была близка.
– Выходит, и мы тоже. – Фу прикинула расстояние. – Три дня пешком.
– Получается конец Павлиньей Луны. – Он почесал затылок, скривил рот.
Фу указала на ближайшую лиговую метку.
– Знаешь, что случилось, когда они зажгли чумные маяки по вам? Вокруг дворца они выбрали обычные цвета, все, вплоть до красного. Тогда на каждой последующей лиговой метке в Саборе пошел черный дым. Последний раз они проделывали такое… – Она споткнулась. – …почти полдюжины лет назад. По твоей матери. Если что случится с королем, мы узнаем.
– Я об этом не слышал, – тихо признался он.
– Да. Сумасброд говорил, что была тысяча тысяч королевских призраков. – Фу нахмурилась. – До чертиков меня напугал.
Жасимир рассмеялся. Потом посерьезнел.
– Какие-нибудь перемены у… у Стервятников?
Как и Тавин, он питал слабость к вопросам в вопросах. Она положила руку на цельный меч и вызвала зуб Стервятника.
– След уходит слишком далеко, чтобы я его прочитала, – ответила она и потянулась к другому зубу на связке. Искорка Па по-прежнему горела. – Возможно, они уже миновали Гербаньяр. И Па все еще жив. Это все, что мне известно.
Ничего о том, каково сейчас Тавину. Живого или мертвого, кожемаги утащили его за пределы ее видимости.
– Три дня, – сказал Жасимир после паузы. Достал плитку сланца. – Нам еще предстоит много практиковаться в чтении.
* * *Только через полтора дня их догнал Завет.
Семь дней, как они потеряли Тавина и вернулись на дороги. Щедрый отрезок времени, однако Фу всегда знала, что когда-нибудь он закончится.
Солнце висело низко у них за спинами, а принц заливался краской на третьем куплете «Парня из-за моря», когда они увидели, что ждет их на дороге.
Милость мертвых богов звала вперед: ниточка кроваво-красного дыма тянулась в небо.
Глава двадцатая
Королевские призраки
– Сколько до них? – спросил принц, косясь на чумной маяк.
Тот почти сливался с закатным небом.
– Семь лиг. День пути. – Она сверилась с углом солнца, с линиями гор. – Точно на восток, так что может быть поближе к Триковою. А может оказаться очередной ловушкой.
– Поймем, если нас обгонят Стервятники, верно? – Жасимир почесал подбородок. – Как ты думаешь, дворянство Олеандра поумнело?
– Возможно.
В животе беспокойно засосало. Если она не ответит, Завет обрушит ей на голову всех чумных мертвецов.
Если же ответит… их может поджидать Клокшелом.
– Будем идти дальше, – сказал Жасимир. – Либо мы дойдем до маяка первыми и заметим признаки ловушки, либо первыми дойдем до Триковоя, и я попрошу тетю Драгу одолжить нам эскорт.
– Нам?
– Моя каста не заражалась чумой со времен Амбры, – твердо заговорил он. – Я потом просто помоюсь, чтобы себя обезопасить. Разве я тебе не говорил? Лидер должен быть искусным во всем, что умеют те, кого он ведет за собой.
– Говорил. А потом добавил, что слишком хорош, чтобы жить жизнью Вороны.
Жасимир поежился.
– Верно. Ну, будем считать, моя точка зрения изменилась.
Фу позволила себе натянуто рассмеяться, но, хотя они пошли дальше, сердце ее не успокоилось. Всегда следи за толпой. Она зажала пальцем зуб Стервятника на связке и потянулась к мечу Тавина.
Его след уходил на юг, все дальше и дальше по равнинам, как и должен был. Фу выдохнула.
Потом след остановился. Она тоже остановилась.
– Что случилось?
– Стервятники двинулись на север, – ответила она, наморщив лоб. – Можешь достать карту?
Жасимир извлек ее из узла Фу и развернул на чахлой придорожной траве. Весна в Мароваре закончилась сухостью и жарой, превратив зеленые побеги в желтые еще до солнцестояния.
Фу опустилась на колени и попыталась наложить след Тавина на линию равнины, выжженную на бараньей шкуре. Кончик пальца скользнул по дороге к северу от Гербаньяра. Ничего хорошего это не предвещало.
– Они скачут к перекресткам.
Жасимир постучал по карте.
– Они могут направляться к равнине на западе. Это кратчайший путь обратно в столицу. – Он состроил гримасу. – Либо спешат за нами.
Она пощупала зуб Па. Искорка не исчезла. Он по-прежнему был жив, но кто еще? Она знала, что Клокшелом забрал одного из ее родичей на мосту. Она знала, что он пристрелил Подлеца, как только представилась такая возможность. У кожемагов оставалось десять заложников, когда он покидал Чепарок. Скольких он посчитал нужным оставить в живых?
Однако одними беспокойствами ее клятвы не сдержать.
– Мы в дне пути от Триковоя. Они слишком далеко, чтобы поймать нас прежде, чем мы туда доберемся. – Жасимир отклонился на пятки. – Давай следовать за маяками, пока они не уведут с дороги, а тогда посмотрим, насколько далеко окажутся Стервятники.
Его слова оплетала неуверенность. Какой-то части Фу было лучше, потому что она это слышала.
– Звучит неплохо. Мы еще успеем пройти не меньше мили, прежде чем остановимся на ночь.
* * *В ту ночь они разбили лагерь в руинах старой дозорной башни, которую нашли благодаря вороньим знакам на дорожном указателе. Их ждал щедрый подарок: чистый колодец, давно одичавший огород и, самое важное, очаг. Впервые за многие дни они смогли зажечь огонь, который их не выдавал.
Жасимир наблюдал, как Фу выводит на золе «Та-ри-ка-о-ва-ой».
– А потом Тавин передал губернатору блюдо с хассуранской говядиной и сказал: «А я и
