Что-то брызнуло у нее из-под ног, обдав икры сзади. Она уловила слабый запах кислоты и горелой шерсти… потом ноги обожгла боль.
Жасимир врезался в нее, и они оба повалились на землю. Сбитая еще и с толку Фу выругалась и попыталась его оттолкнуть. Он вскочил и поднял ее.
– Твои ноги… огонь… – прохрипел он.
Фу изогнулась и увидела следы ожогов на задней части шерстяных гамаш. Кожа под ними была в красных рубцах. В кукурузе позади них белела россыпь огоньков, каждый не больше кулака.
В воздухе зловеще пропела стрела и воткнулась в ствол соседней ели. Белый огонь сиропом брызнул с ее древка.
– Трупожар. – Фу вздохнула через стиснутые зубы. – Это трупожар.
Надо отдать должное Стервятникам: если хочешь убить Ворону и пощадить Феникса, огонь будет самым подходящим средством.
Ужас на лице Жасимира свидетельствовал о том, что он тоже это просек.
– Не стой! В лесу им будет труднее попасть.
Они бросились в ели. Тяжелые, усыпанные иголками ветки скрыли малейшие признаки Триковоя. Позади стояло эхо криков и ругани. Лошади не были созданы для того, чтобы продираться через здешнюю чащу, однако рано или поздно они свое не упустят.
– Нам только… добраться… до Триковоя, – задыхалась Фу, взбираясь на кучу камней.
Чумные маяки подождут, Завету придется ее простить, а мертвым богам нужно подобреть, чтобы они с принцем сумели выбраться из этой чертовой…
Лес прекратился.
Нет, не так: он не столько прекратился, сколько опустошился. Земля у них под ногами сделалась старой, затвердевшей грязью сплошь в камнях и сломанных сучьях. Впереди стояли сотни деревьев, серые и голые, лишенные коры и иголок, если не считать кисточек у мертвых макушек.
Па называл их «призрачными лесами», участками, которые грязевые оползни слизнули за мгновение ока. Сейчас единственное, что Фу видела перед собой, так это тысячи тысяч королевских духов да зубы Триковоя на склонах меньше чем в лиге от них.
Сзади поднялся топот копыт.
Они с Жасимиром бросились в призрачный лес, направляясь точно к крепости. Земля сопротивлялась и скользила у них под ногами, ветви качались, засохшая грязь шла буграми, то и дело подворачивались камни. Фу молилась о том, чтобы всадникам приходилось еще хуже.
Над ее головой пролетела стрела, ударившись в ствол призрачного дерева.
В одно мгновение языки пламени вспыхнули в каждой капле трупожара. Жасимир рванул ее назад, а дерево уже взревело колонной белого огня.
Прикрывая глаза, они обогнули его, продолжая стремиться дальше, к крепости. Почти добрались… им только осталось избавиться от Стервятников, только преодолеть этих чертовых призраков…
Вторая стрела, а за ней третья пронзили мертвые деревья. Фу оглянулась, однако не заметила всадников. Боевой клич доносился из темного леса слева от нее, вторя эху справа.
Стервятники окружили их с флангов.
Стрелы сыпались градом, вспыхивая белым пламенем всюду, куда попадали. Земля под ногами начала шипеть и исходить паром. Языки пламени обгоняли их с принцем, пока мир не превратился в белый огонь, в волны раскаленного жара. Воздух наполнился едкой вонью трупожара и дыма. Рев почти перекрыл торжествующие вопли кожемагов.
Они безрассудно угодили в ловушку Стервятников.
Призрачное дерево с криком рухнуло на землю меньше чем в десяти шагах от них. Фу выругалась и прикрыла лицо от горячей золы, задыхаясь в воздухе, который каждым вздохом только царапал легкие.
Жасимир обхватил ее одной рукой и помчался дальше. Его голос был едва слышен в огненном вихре.
– Используй зуб Феникса! – прокричал он. – Ты сможешь потушить огонь, как уже проделывала с Олеандрами.
Меньше луны назад у нее ушли почти все силы, чтобы подчинить себе тот крохотный костер. Но даже если бы она сейчас хотела поспорить, у нее не осталось дыхания.
Фу призвала зуб Феникса-чародея. Тот, что отозвался, спел ей песню битвы и славы, песню принца, уверенного в том, что его имя войдет в историю. Фу пропустила эту мощь через себя и выпустила в пламя впереди.
С таким же успехом она могла направить ее в океан. Куда бы она ни выталкивала его, огня только прибывало. Фу выругалась и попробовала снова, попробовала настолько, чтобы дать им пройти, однако языки белого пламени трупожара лишь разбегались во все стороны, как бы она ни гнала их прочь.
Выбирайся. Вы должны выбраться. Должны сдержать клятву…
Но куда бы она ни смотрела, она повсюду видела одни горящие призраки.
Зернышко понимания дало росток. Фу облизнула сухие губы, попыталась сделать вздох, не смогла. Мир начал наполняться серостью.
Она закрыла глаза и призвала второй зуб Феникса-чародея.
На сей раз ответила королева. Они сражались с мертвым принцем яростно, кружа и шипя, как кошки. И все же они не могли сравниться с Фу, худшей из Ворон, которые попадались им на пути.
Она безжалостно впрягла зубы в гармонию и позволила гореть вместе.
Над ней и принцем взревело золотое пламя, пламя, которое подчинялось только Фу и никому больше. Оно крутилось и визжало – ослепительный ураган, продирающийся через белый огонь трупожара, расчищая дорогу ей и Жасимиру.
Чем шире становился этот ореол, тем больше он всасывал в себя чистого воздуха, оставляя лишь столько, чтобы не задохнуться сразу. С каждым вдохом зубы-близнецы сражались, как никто до них, сражались за разлад и, что еще опаснее, за высвобождение.
Если Фу им поддастся, они сожгут Сабор от гор до побережья.
– Триковой, – выдохнула она и снова попыталась побежать.
Башни Триковоя вырисовывались на фоне неба, приближаясь с каждым шагом, обрамленные золотым пламенем, которое она удерживала на поводке. Почти добрались. Зубы в ее руках выли и изворачивались.
Она спотыкалась, падала, снова поднималась.
Почти добрались.
Все растворилось в пламени и обжигающем воздухе. Мучение вздохов. Земля, уходящая из-под ног. Она не столько бежала, сколько почти падала, снова и снова, всякий раз удерживая равновесие, заваливаясь вперед, через белый огонь, дымящуюся землю и падающие вокруг деревья.
Стервятники в ярости завывали вне поля ее зрения. Стрела за стрелой ударялись в стену золотого пламени Феникса и только разбивались вдребезги, когда их трупожар взрывался от того, что оказывалось еще свирепее. Огонь трупожара с грохотом толкался в ответ. Она ощущала его, рожденного кислотой, голодного, кусавшего их золотой ореол… белый огонь был волком, а эти челюсти одержимы желанием сомкнуться на ней…
Клятва, сдержи клятву, не останавливайся, она должна сдержать клятву, должна заботиться о своих, она вождь, она вождь, она вождь…
Она пошатнулась, когда земля под ногами сделалась устойчивей и тверже.
Равнина. Они прожгли себе путь от одного изгиба дороги до другого. И ворота Триковоя ждали их всего в какой-то сотне шагов.
Жасимир у нее за спиной разразился смехом, похожим на рыдание. На сей раз это было полнейшее облегчение.
Сзади снова загрохотали копыта.
Фу обернулась. На один ужасающий миг она снова оказалась на том мосту перед Плавучей крепостью. Поверх золотого огня она увидела всадника,
