– Быстро же они прибыли, – подметила Хьелль, пытаясь отдышаться.
Она не рыла могил и не могла сказать, что вопрос погребения её слишком заботил. Над головами на дереве уселись вороны, взывая друг к другу, расправляя свои чёрные крылья.
Марек поднял глаза от выкопанной земли и оглядел поляну: повсюду лежали тела Охранцев, а измочаленные после битвы деревья наблюдали за сценой опустошения. На земле валялись обломки ветвей и перевернутые валуны.
– Вороны, – обратила внимание госпожа Камалова. – Старуха сидела снаружи хижины, глядя на запустение, будто в трансе. – У леди Фрейны повсюду есть посланцы, которые откликаются на зов смерти.
– Будем надеяться, никто больше не погибнет, – безрадостно пробормотала Хьелльрунн.
– Все мы умрём, – возразила наставница. – Это единственная правда, которую можно не ставить под сомнение.
– На какую глубину копать? – спросила Хьелль, бросив взгляд на отца, который не сводил сердитых глаз с Зоркой.
– Несколько футов, – отрезал Марек после паузы. – Иначе падальщики доберутся. Кстати, изнутри рыть проще.
Хьелльрунн спрыгнула в яму, погрузила лопату в почву и принялась копать всё глубже и глубже.
Спустя долгие минуты куча земли заметно выросла, и Хьелль остановилась, чтобы перевести дух.
– Мне всё время кажется, что он в своём доме в городе, – грустно прошептала девушка. – Как будто он придёт к нам вечером с пустыми карманами, но широкой лучезарной улыбкой.
Она посмотрела на тело, завёрнутое в старое полотно. Не слишком роскошный саван, но что поделать. Хьелль понадеялась, что Вернер поймёт.
– Знаю, – согласился Марек со слезами на глазах. – Сложно сейчас, да и всегда так будет. Иногда будешь вспоминать о нём, как о старом друге, который просто переехал в другой город. Но потом боль и грусть всё равно о себе дадут знать.
Хьелльрунн вытерла слёзы тыльной стороной грязной руки.
– Сначала брат, теперь дядя.
– Вернер умер, защищая тебя. Пал смертью героя. Он не утонул в шквале и не получил ножевое ранение в драке в баре. Он погиб достойно, сопротивляясь Империи, защищая любимых людей. А Стейнер жив.
– Умрёт, если мы до острова не доберёмся.
– Не говори так. Он не умрёт.
Внимание отца и дочери привлёк проблеск света. Госпожа Камалова приблизилась к ним с фонарём.
– Темнеет быстро. – Голос прозвучал скрипуче; глаза не могли сосредоточиться. – Одной Фрейне известно, зачем ты привёл семью так далеко на север.
– Хотел быть рядом с островом. На какое-то время жену отослали на Владибогдан. После её смерти… я так и не смог оправиться… Не смог начать новую жизнь.
Хьелльрунн выбралась из могилы.
– Она была Зоркой, а ты – простым солдатом. Что-то не вяжется.
– Маловероятная комбинация, – согласилась госпожа Камалова.
– Не таким уж простым. Я был сержантом и давно её знал. Сами понимаете, когда служишь вместе, случается разное. Доверие можно заслужить и у тех, кто в маске. – Марек со вздохом посмотрел на темнеющее небо. – Мы всегда понимали ошибки Империи, но надеялись, что со временем всё изменится. Надеялись на менее самодовольных лидеров, менее нетерпимых и менее мстительных.
– Долго же вы ждали, – ответила Камалова. – Как и все мы.
– С властью так всегда. – Отец отвёл взгляд от множества трупов и поляны, где у ворон начинался ужасающий пир. – В руках великого человека колдовство становится благом. Слабый же сделает его вечным проклятием.
Хьелльрунн вспомнила, как магия овладела ею, подняла с земли и охватила тело, как неукротимая буря.
– Я не хочу пользоваться силами, – призналась она. – Точно не после сегодняшнего дня.
Госпожа Камалова и Марек изумлённо уставились на девушку.
– Похорони Вернера сам, – добавила она. – Я не могу на это смотреть. Я не…
Все слова застряли в горле и были смыты слезами. Хьелль ушла, небрежно бросив лопату.
Госпожа Камалова нашла её на полу хижины, глядящей на пламя в надежде забыть о трупах снаружи и о том, что сделала. В тишине слышалось дыхание старухи.
– Жаль, что от крыши почти ничего не осталось, – посетовала Камалова. – И жаль, что так скоро придётся возвращаться домой. Я только успела обосноваться.
Хьелльрунн склонила голову и заплакала. Она плакала о Вернере, завёрнутом в саван. Она плакала, что отца избили, переломав кости. Она плакала по Стейнеру, который всё ещё был жив на острове, куда невозможно попасть.
– Слёзы – это естественно, – успокаивающе произнесла Камалова, нежно положив руку на плечо ученицы.
– Скорее, неестественно. – Хьелльрунн прижала колени к груди и обхватила их.
– Колдовские силы и смерть всегда идут рука об руку. – Старуха села за кухонный стол. – Всё это часть жизни, о которой мы не любим говорить и думать. Вот почему спригганы такая загадка для северян. Они относятся к смерти, как к богине.
– Может, в этом есть смысл?
– Возможно, – согласилась госпожа Камалова. – Поспи. День был тяжёлый, но с этим ничего не поделаешь.
Хьелль встала и повернулась лицом к наставнице. Старуха без слов обняла безутешно зарыдавшую ученицу.
– Поспи, умница, смелая моя девочка. Поспи.
* * *Тишина в хижине опустилась на них, придавив как намокший плащ или сеть с грузилами. Хьелльрунн стояла у двери в дальнюю комнату, наблюдая за Мареком и Камаловой – двумя незнакомцами, объединёнными общей угрозой.
– Он просто не мог убить вас, – сказал Марек. – Он всегда был снисходителен к женскому полу. И не только к юным, прекрасным созданиям. Вернер нашёл собственный способ приглядывать за сёстрами. – Отец вздохнул. – Не нужно было отправлять его в Хельвик.
– Он был хорошим человеком. Жаль, что я не узнала его лучше.
– Что теперь будете делать? Вам нельзя здесь оставаться.
– Что правда, то правда, – согласились госпожа Камалова. – Мне нужен корабль. Я отправлюсь в Шанисронд. Это единственное место, куда не добрались лапы Империи. – Старуха повернулась на стуле и взглянула на ученицу. – Тебе тоже нужно бежать. Пойдёт молва о твоих силах и приведёт за собой солдат, Зорких и Охранцев.
– Я никогда больше так не поступлю. – Хьелль кивнула на тёмную поляну. Тел не было видно, но скоро взойдёт солнце и вновь осветит весь кошмар.
– Кто-то идёт, – сообщила Камалова, лениво указав в сторону двери. – Кто-то из города. Не Охранцы.
Марек встал и схватил нож.
– Я же сказала, что не Охранцы, – повторила наставница.
– Если они не из Империи, это не значит, что они не опасны. – Отец старался демонстрировать решительность, хотя его шатало из стороны в сторону, вызывая сомнения, что с такими травмами он сможет сражаться.
– Дай я разберусь, – попросила Хьелльрунн и открыла дверь. В лесу стояла кромешная тьма, и только небо казалось чуть светлее кромешного мрака меж деревьями. – Который час?
– Да кто его знает в этой убогой стране, – фыркнула старуха. – Здесь даже солнце не всходит.
– Несколько часов до рассвета, – предположил Марек.
– Эй! – крикнула Хьелль в темноту, стараясь подражать Стейнеру.
– Привет, – тихо ответил женский голос.
– Кристофин?
Фигура с фонарем приблизилась, но остановилась в середине поляны, стало видно встревоженное лицо девушки.
– Да, это я.
– Лучше заходи, – позвала Хьелльрунн. – Отец
