– Что это? – выдавила бледно-зелёная Линда. – Что здесь с силой? И что с миром?..
– Он как проваливается куда-то, – процедил Мелвилл, утирая рот. – Тьфу, пропасть!..
Динтра озабоченно хмурился, лизнул палец, поднял, словно определяя направление слабого ветерка.
– Точно, дорогой мой Мел; похоже, и впрямь проваливается. И сила тут… странная, со Спасителевой так смешана, что… – Он поморщился. – Не нравится это мне, друзья мои. Торопиться надо, а то как бы… – Он оборвал себя и махнул рукой. – Довольно! Хватит слов. Ричард! Ты искал храм? Вот тебе храм! Действуй!
Громада собора возвышалась над площадью; здесь, похоже, устраивали рынок, но сейчас необычно чисто выметенная брусчатка была пуста.
Чародеи приходили в себя, постепенно приспосабливаясь к странному течению силы, где смешивались знакомая мощь свободной магии и эманации совершенного иного начала, того самого Спасителя, существование которого так яростно отрицала Клара Хюммель.
Однако они приспособились, и быстро, подобно тому, как простой смертный приспосабливается дышать на высоте. Но…
– Смотрите! Да смотрите же! – взвизгнула сердобольная Лоре.
Высоченные двери в собор были широко распахнуты.
И внутри – не протолкнуться от люда.
– Кто-то тут говорил про «ночь»? – сквозь зубы процедила юная чародейка.
Ричард не ответил. Сощурившись, окидывал собор взглядом; из открытых врат доносилось молитвенное пение. Слов не разобрать, хор тянул в сложном сплетении голосов; д’Ассини пожал плечами и вытянул руку.
– Гнев сущего, гнев вселенной да падёт на вас, неразумные! В безумии своём не только поклоняетесь вы миражу, но и творите великое зло его именем! Смотрите – повергаю я символы с крыш, это просто мёртвые фигуры, и никто не покарает меня!
На ладони мага начал расти огненный шар – яркого, весёлого, оранжево-апельсинового цвета; расти нарочито медленно. Народ в соборе начал оборачиваться, застывал, разинув рты.
– Узрите же! – прогремел Ричард. Шар пламени сорвался с его руки, крутой спиралью взмыл вверх, ударил в основание громадной Спасителевой стрелы – грохот, клубы дыма, полетели в разные стороны полыхающие обломки не пойми чего – исполинская серебряная стрела медленно накренилась, словно нехотя, словно до последнего цепляясь за кровлю, – но не удержалась и рухнула вниз. Соскользнула по крутому скату купола, закувыркалась, грянулась о камни и осталась лежать – нелепая, погнутая, закопчённая.
Примеру д’Ассини последовали и остальные маги. Воздух застонал и загудел, кровля собора разлеталась мелкой щепой, словно крытая не начищенными бронзовыми листами, а простонародным тёсом.
– Щит, Линда, щит!
Усиленный несложным заклятием голос Ричарда д’Ассини – красивый голос, правильный баритон – разносился над площадью, над черепичными крышами городка, чистого, «словно покойник перед похоронами», как выразился Динтра.
– Люди Игниса! – Маг пользовался тем же наречием, что и ловец Эварха. – Вас обманывают. Вас сделали соучастниками чудовищной лжи!.. Нет никакого Спасителя, это миф, мираж, морок!.. Твари, сотворённые властителями вашими, идут от мира к миру, сея смерть и разрушение! Они никого не спасают, они губят, сжигая истребительным огнём! Люди Игниса, хотели б вы, чтобы вот так же запылали ваши собственные дома, а дети ваши корчились бы в пламени, и вы ничем не смогли б им помочь?..
Толпа повалила из ворот, растекаясь по площади; Линда Монтресси зло усмехнулась – щит она уже воздвигла, отменный, от земли и, как говорится, «до неба».
Полетел первый камень, ударился в незримую преграду, со стуком упал на брусчатку. Толпа стремительно обтекала кучку магов, окружая её со всех сторон: лица искажены, перекошены гневом.
– Эд, держи открытым коридор, – безмятежно распорядился Ричард. – Во-он в ту симпатичную улочку. Пусть все выйдут, я эту храмину сейчас завалю…
Толпа изливалась из соборных врат в молчании, криками она взорвалась, лишь когда в магов Долины полетели первые камни, палки, и вообще всё, что попалось под руку.
Вместе с людьми из собора выбежал и клир – в длинных простых сутанах, серых и светло-серых. Виднелась и пара почти чёрных.
Из людских глоток рвался какой-то не то рёв, не то вой, даже не брань, не отдельные ругательства. Священник в самой светлой сутане повелительно взмахнул рукой, указывая на чародеев; вокруг ладоней его заклубилось облачко белого пламени.
– Ого! – Роб Кламон опередил. Точно посланный ледяной шар, даже шарик, стремительно намороженный из влажного и тёплого воздуха, угодил святому отцу прямо в лоб. Роб не стал тратить время на изысканные динамические чары.
– Отлично! – бросил Ричард. – Пусть видят!..
Священник нелепо взмахнул руками и опрокинулся на спину.
– Нет-нет! – поспешно выпалил Кламон. – Я не убивал! Я так, чуть-чуть совсем!
Камни отлетали от удерживаемого Монтресси щита, и точно так же отлетели самые резвые из возмущённых прихожан. Эдвин Сай ухмыльнулся, принял «пластическую позу», как он выражался, патетично воздел руки – и пытавшиеся взять чародеев в кольцо точно так же стали отлетать от невидимой стены.
Людской поток из храма меж тем иссяк, выбирались последние – те, что постарше.
– Глаз запустите кто-нибудь, – распорядился Ричард.
Рита Рикарди опередила более молодых коллег. И глаз у неё получился на славу – самое настоящее «око бехолдера», парящее над головами. Со свистом пронеслось над толпой, ловко увернулось от нескольких стрел, от брошенной другим святым отцом белой молнии – несильной, не шедшей ни в какие сравнения с разящими плетьми огня, коими ангелы хлестали по отряду Ричарда.
Око залетело внутрь собора, толпа взорвалась новым шквалом негодующих воплей.
– Пусто, Дик! – крикнула Рикарди. – Хочешь валить – вали сейчас! Вали сейчас, что-то я задыхаться опять начинаю!
– И чары того, сбоят!.. – подхватил Мелвилл.
– Чётче плети, точнее накладывай!.. Так, отходим, все постепенно отходим, – Ричард ухмыльнулся, тряхнул кистями, словно пианист перед сложным пассажем. – Сейчас увидишь, как они у меня «сбоят». Отходим, начинаем подъём!
– Подъём? В смысле, левитацию?
– Нет, Мелисса, какая ещё левитация?! Выходим из мира, постепенно и аккуратно, а потом вновь будем снижаться!..
Они попятились, потом перешли на быстрый шаг, отступая по удерживаемому Эдвином коридору. Долго такими чарами прикрываться не будешь, слишком много сил они требуют – недаром же чародеи уповают на охранные линии, не выставляя подобного рода преград везде и всюду.
Все маги старательно избегали смотреть в глаза безуспешно бросавшимся на невидимую преграду людям – с лиц словно смыло всякие следы разума, только ярость, гнев, отчаяние.
– Поторопимся. – Эдвин Сай успел взмокнуть. Линда Монтресси держала свою долю щита, но тоже нуждалась в смене.
– Ричард, давай!
Сотворённое Ритой Рикарди летучее «око бехолдера» металось под сводами собора, заглядывало в нефы, в ниши, всюду, куда только могло. Везде пусто.
– Спасибо, Рита, – улыбнулся д’Ассини. Залихватским движением выхватил Лунный меч, рубанул крест-накрест. Динтра поднял бровь.
С лезвия сорвались его сияющие двойники, понеслись прямо к собору, стремительно удлиняясь, косо врезались в стены, окутываясь каменной пылью, стремительно рассекли толстую кладку.
Площадь внезапно замерла. Головы повернулись – а над ними вершина собора, крыша со многими шпилями медленно поехала вперёд, прямо на людскую толпу внизу.
– Дик!..
Раздались крики и визг, кто-то бросился наутёк, но громадное большинство даже и не
