— Николай, что это я вас здесь держу, пойдемте завтракать. Тут я заметил капитана Смита.
— Господин капитан, уже уезжаете?
— Да, сэр. Я уже телефонировал адмиралу. Сэр Кэлторп ждет меня с докладом, сэр. Охрана остается здесь, сержант проинструктирован. Адмирал просил меня передать, что скоро ваша охрана будет усилена морской пехотой его величества. Вашу охрану предложено распустить, как только прибудут морские пехотинцы. Адмирал лично просил передать господину статскому советнику Петровичу свою благодарность за образцовую службу и сохранение жизни и здоровья его императорского величества императрицы Марии Федоровны.
— Передайте господину Адмиралу этот конверт, от императрицы.
Да, эти сыны Альбиона вроде забыли про нас, приглашение от короля получила только теща, посмотрим, удастся ли ей настоять на своем и взять с собой всех Романовых. И охрану нашу чуть не ультимативно предложили распустить вместе с Петровичем (он произнес отчество боцмана как фамилию, на сербский манер, с ударением на первом слоге), но, произведя его, с моей легкой руки, в статские советники. Еще орденом каким-нибудь британским наградят, вроде как Задорожного, которого, если помните, немцы обещали наградить за спасение жизни августейшей особы. Вот можно свинью капитану подложить, сказав, что он неправильно понял мои слова про статус Петровича как "статского", то есть человека не военного, за чин "статского советника", присвоив его боцману. Эта разница, конечно меньше чем между обращением "государь" и "милостивый государь", но оконфузить капитана перед адмиралом можно стопроцентно. Не понравился мне этот Смит, пьет как лошадь и вообще, похоже, шпион. Не слишком ли много вокруг меня шпионов в последнее время? Наверно, побежал докладывать адмиралу, что драгоценности на месте, но императрица просит взять всех. А адмирал запросит Букингемский дворец. А там ему скажут, что драгоценности стоят "проездных билетов 1 класса" для всех оставшихся Романовых, лишь бы заветная шкатулка попала в Англию (драгоценностей там столько, что можно обуть, одеть и вооружить не один десяток дивизий, дать им по сотне танков и аэропланов, полтысячи орудий и двинуть всю эту мощь сначала на Москву, а потом на Петербург!).
Так и случилось. Часа через три раздался телефонный звонок и капитан Смит, попросивший меня к аппарату, передал, что адмирал Кэлторп просит ее императорское величество принять его в четыре пополудни сегодня.
Все это время мы просидели с Николаем Кетлинском. Он рассказал мне массу интересного. Сначала я спросил о текущей ситуации, что нам ожидать в ближайшие дни, а то и часы:
Николай, вам же сверху видно все, что там творится?
— Ваше высокопревосходительство, сверху не все так ясно выглядит, как на штабных картах, но зато более наглядно.
— Давай без чинов, можешь называть меня просто по имени-отчеству, я же тебя, если не возражает господин георгиевский кавалер и поручик авиации, буду звать просто Николай, ты же мне в сыновья годишься, у меня старший сын твой ровесник. (Вот, в папочки герою-летчику набиваюсь).
— Спасибо, Александр Михайлович, с Вашего позволения я начну, издалека, с начала 1918 г., у вас же новости, как я понял, почти не доходили.
— Да кроме германских газет ничего, но там до последнего момента писали, что вот-вот и армия кайзера победоносно завершит войну взятием Парижа. Про Россию почти ничего, кроме невразумительной заметки, что, по слухам и согласно заявлениям большевиков, император и его семья казнены. — Я повторил то, что вчера излагал Смиту.
— Да и у нас те же сведения, возможно, у адмирала Колчака более подробная информация, но они с нами любой информацией очень скудно делятся.
Я опять повторил свою просьбу о том, что, если Мария Федоровна станет спрашивать о детях и внуках, ничего конкретного ей не говорить, можно только сказать о тех, кто опознан и погребен.
— Теперь давайте про военные новости.
— Хорошо, вкратце, так: В начале 1918 г генерал Алексеев на Юге России начинает формировать воинские части из офицеров-добровольцев, проживающих в близлежащих губерниях и тех, кому удалось бежать на Юг, пока кордоны большевиков, анархистов и прочих левых на железных дорогах не стали вылавливать всех подозрительных, похожих на офицеров и юнкеров. (Да, подумал я, именно с этого началась эпопея студента Алеши Егорова из 1977 г — его приняли за такого беглеца, пробирающегося, чтобы вступить в добровольческие части). Поскольку путь на Юг был связан с большим риском и можно было запросто лишиться жизни, немногие отважились на такое, продолжал другой Николай. Генералу Алексееву удалось сформировать в Новочеркасске добровольческие формирования, в которые входил ударный офицерский полк генерала Корнилова, две артиллерийские батареи и несколько эскадронов конницы общей численностью до 2 тысяч человек, однако формирования красных пришедшие на Дон и в которые под влиянием ловких демагогов-агитаторов вступили и беднейшие казаки, начали боевые действия против добровольцев Алексеева, вынудили его отступить из Новочеркасска и искать поддержки на Кубани. Так начался 1-й Кубанский или "Ледяной" поход. Он проходил в феврале, в направлении Екатеринодара, в мороз и метель. Многие обморозились, простудились и заболели, так как у добровольцев не было теплой одежды, некоторые не имели даже шинелей и башлыков. Обессиленным добровольцам не удалось захватить Екатеринодар и они вернулись на юг Донской области. После того как начавший сопротивление большевикам и сформировавший первые антибольшевистские казачьи полки (НО РАЗЛОЖИВШИЕСЯ ПОД ДЕЙСТВИЕМ КРАСНОЙ АНИТАЦИИ И УШЕДШИЕ ПО СТАНИЦАМ), брошенный всеми атаман Каледин застрелился, новый атаман — генерал Краснов в марте вновь начинает формировать Донскую армию, он командует независимо от офицерских добровольческих формирований, вернувшихся из Ледового похода… После гибели генерала Корнилова в конце марта при штурме Екатеринодара, командование добровольцами принял Антон Иванович Деникин. Он начинает активно пополнять вновь формируемый Добровольческий корпус, который начинает расти за счет офицеров и юнкеров, пробившихся на Дон через красные заставы.
А что Донская армия? Казаки недовольны большевиками, которые применяют насилие к казакам, считая их пособниками царского режима и контрреволюционерами. Да, у многих казаков откровенно монархистские взгляды, но другая их часть поддерживала созыв Учредительного собрания, надеясь как большинство населения, что оно принесет что-то лучшее. Когда стало известно, что большевики Ленина разогнали Собрание и готовят свою диктатуру, тут стало ясно, что пора браться за оружие. В мае подошли из Румынии добровольческие части Дроздовского (всего около тысячи человек) и объединились с казаками для борьбы с большевизмом. Краснов был избран Атаманом Всевеликого войска Донского и в мае взял Новочеркасск — столицу Донской
