Я стояла у окна, кажется, уже вечность. Ногу старалась не нагружать, но она все равно побаливала. Пора было хотя бы сесть, а лучше вообще лечь спать. Но я все никак не могла насмотреться, надышаться, напитаться.
Тишины не было, ночной лес жил своей жизнью. От легкого ветерка шуршали крупные листья, иногда потрескивали ветки или издавала короткую пронзительную трель какая-нибудь птица, звенели москиты и еще какие-то мелкие кусачие мошки. Редко где-то далеко слышался бархатистый рык хищника, и от него под ночнушкой рождалась дрожь.
Вот как сейчас.
И она усилилась, когда Дэн, подкравшись неслышно, просунул руку под ткань и погладил мою спину.
Жена управляющего дала мне сорочку своей старшей дочери, и она была немного великовата.
Неожиданно для себя я прижалась к его руке и безмятежно улыбнулась.
— Ночью из домика лучше не выходить, здесь водится много разных хищников, — пробормотал Дэн, щекоча дыханием мне ухо и шею.
Дышать стало трудно.
— Спасибо, что сказал, — отозвалась я. — Теперь я буду чувствовать себя в полной безопасности.
— Разумеется, будешь. Я же рядом.
Уха коснулось не только дыхание, но и губы. Чувственно прихватили раковинку вверху.
Я дернулась, как от удара молнии, и резко повернулась к искусителю лицом.
Яркие линзы помешали утонуть в его глазах, но поцелуй получился просто улетный. Он кружил голову лишал воли, дурманил и заставлял цепляться за Дэна, чтобы не упасть и окончательно не потеряться в ощущениях. Коленки предательски ослабли, но я была прочно зажата между Дэном и подоконником. Поначалу отвечать получалось неумело и немного неловко, и я даже нечаянно прикусила его губу, но, получив в качестве реакции глухой стон, немного осмелела.
Куда-то внезапно подевалась сорочка… И я поймала себя на том, что уже успела стянуть с жениха верхнюю часть шелковой пижамы.
На секунду щеки опалило смущение.
Но с очередным поцелуем все прошло.
Нам хорошо. Мы оба хотим этого. Об остальном подумаю после.
Дэн слегка прикусил мою губу и пробормотал что-то на арнеарском. У меня вдруг вылетели все слова из головы, поняла только, что там что-то про любовь. А большего мне в этот момент и не надо было!
Новый головокружительный, сводящий с ума поцелуй, несколько шагов, и Дэн толкает меня к кровати.
Я подчинилась.
Кровь гулко стучала в висках, этот звук смешивался с нашим частым дыханием.
Еще три шага.
Дэн их тоже сделал, вновь приблизился вплотную, опалил жаром своего тела. И в тот момент, когда он подхватил меня под ягодицы, а его губы скользнули вниз по шее, оставляя горячую влажную дорожку из поцелуев, слегка прикусывая нежную кожу, на которой наверняка останутся следы, я опять почувствовала себя насаженной на иглу бабочкой.
Нет, только не сейчас!
Однако знаки сами решали, когда и как…
Прохладные гладкие простыни коснулись спины. Я скорчилась и захрипела.
Жених резко отпрянул. На его лице проступило недоумение, затем разочарование и через несколько секунд страх.
— Лэли…
Я сейчас была в иной реальности. В той самой, которая почти полностью поглотила дядю.
Стояла в полумраке, а вокруг пылало огненное солнце. Его жар неприятно касался кожи, но хуже всего, что такое же солнце выжигало что-то в моей душе.
И голос Дэна слышался, словно издалека:
— Лейилин. — С трудом получалось различать слова. — Пожалуйста, очнись. Ты меня пугаешь…
Пугать его еще сильнее я не хотела, но, кажется, выгнулась и закричала.
Когда разлепила глаза, за окном все еще было темно. Не считая мерцающего бисера звезд, разумеется.
В дальнем углу комнаты тускло горел торшер.
Приподнялась на локте. В глаза сразу же бросились пропалины на белых простынях.
Дэн сидел на кровати — как и был, в одних пижамных штанах — и вид имел мрачный.
— Когда наконец начну делать татуировки и заработаю немного денег, я обязательно куплю сюда новые простыни, — выговорила хрипло.
За что получила просто убийственный взгляд.
— Лэли, я тебя сейчас стукну, — рыкнул мой… надеюсь, все еще жених.
Однако вместо означенного действия ловко поймал в объятия, притянул к себе, крепко сжал и шумно задышал в макушку.
Сил было маловато, но я все-таки собрала их и обняла его в ответ.
— Так-то ты обо мне беспокоишься? — должно бы звучать возмущенно, но вряд ли в тихом голосе слышны были хоть какие-то эмоции. — Стоило прийти в себя, рвешься поколотить?
Кажется, он слегка смутился.
Во всяком случае, живо принялся оправдываться:
— Шутишь? Я до смерти перепугался, — сказано было правда виновато и обнимали меня как никогда бережно. — Даже Мастеру позвонил.
— Ого…
— Он сказал, что с тобой все в порядке, просто тебе привиделся очередной знак. — Сухие горячие губы на несколько секунд прижались к виску. — Лэли, прости. Я бесчувственный чурбан. Просто привык уже, что на многие вещи ты реагируешь не как другие девушки.
Это хорошо или как?
На правах недавней страдалицы решила уточнить:
— Тебе это во мне нравится?
— Ну… — Мой идеальный бойфренд замялся ненадолго, а потом решил быть честным: — Да. Очень.
— Тогда порядок. — Я поцеловала его куда-то в шею.
Некоторое время мы так и сидели. Он обнимал меня, слегка покачивал, дышал в волосы. От этого было так тепло и уютно. Даже жужжащий возле плеча москит не раздражал. Ну почти. Хочу, чтобы всегда так было! Мы вместе и это волшебное ощущение… Только, пожалуй, все-таки без москита.
Я умиротворенно улыбнулась, все еще касаясь губами шеи любимого. А он решил, что ожила я уже достаточно, чтобы ответить на некоторые вопросы:
— Что видела-то хоть?
Оу. Вот об этом я предпочла бы не вспоминать.
— Много всякого. — Пришлось вернуться в реальность.
