Это было ошибкой.
Военные Ботинки грациозно подняла ногу, подцепила носком ботинка ножку стула и отодвинула его в сторону, когда Терминатор начал садиться.
Без стула парень упал на пол и приземлился на спину. Он закашлялся, как будто удар выбил воздух из его легких. Все ахнули от шока, все, кроме Военных Ботинок. Она вытянула ноги и положила их на центр груди парня. Она наклонилась вперед и улыбнулась поверженному Терминатору.
- Божий план на твою жизнь таков - чтобы ты заткнулся. - Ее гортанный голос бы густым, как мед, и пьянящим, как вино. Сев на место, Ботинки указала на пораженного молодого семинариста и скрестила ноги. Она наверняка раз или два подергала ногой на груди парня. - Теперь у вас есть внимание зала.
Если бы он приземлился чуть сильнее, парень мог бы разбить череп о пол. Но Военные Ботинки такая возможность волновала меньше всего. Она одарила парня улыбкой, полностью лишенной извинений или сожалений.
- Ах ты маленькая социопатка, - прошептал себе под нос Кингсли. Даже Сорен не был так безрассуден в причинении боли, как эта девушка. - Черт меня дери, пока я не забуду французский.
Ни за что на свете, нет, ни единого шанса на небесах, в аду или чистилище, где они жили, на то, что девушка была сабмиссивом. Сорен влюбился в крошку-домину, в которой была жилка садиста, такая же широкая, как и ее улыбка. Эта девушка всю жизнь будет держать мужчин у своих ног по своей воле или по их воле, нравится им это или нет.
Большинству из них это понравится.
Он пошел – быстро - прочь от нее. Если Сорен был умен, он сделает то же самое. Но никто, будучи влюбленным не был достаточно умным.
Кингсли добрался до поля раньше Сорена, но когда Сорен прибыл, Кингсли не мог перестать улыбаться.
- Над чем ты смеешься? - спросил Сорен, когда они бегали вокруг поля для разминки.
- Не думаю, что ты захочешь знать...
Даже на жаре палящего над ними солнца, Кингсли не мог подавить улыбку.
- Думаю, хочу. На самом деле, я уверен в этом.
- Если хочешь знать, я начинаю верить в Бога, - ответил Кингсли.
- Чем это вызвано?
- Я предвижу чудо, которое произойдет в будущем.
- Что именно?
- Ты, - ответил Кингсли, когда команда начала собираться на боковой линии. - Будешь униженным.
- И что вынуждает тебя так говорить? - спросил Сорен, одновременно властно и скептично.
Кингсли только улыбнулся и сказал три слова.
- Я видел Элеонор.
Глава 29
Август
- Прикажи мне закрыть глаза и думать об Англии, - сказал Кингсли Сэм, когда она вошла в кабинет с чашкой в руках.
- Я была в Англии. Великая страна, милые люда. Я пыталась затащить Леди Ди в постель. - Она села на стол перед ним и откусила кусочек того, что было в ее чашке.
- И как тебе это удалось? - спросил он.
- Моя попытка соблазнения состояла в том, что я с тоской смотрела на Букингемский дворец, пока мужчина в смешной шляпе вежливо велел мне оставаться на месте. Нужно ли мне знать, почему ты закрыл глаза, и думаешь об Англии? - спросила она, откусывая еще кусочек.
- Думаю, я должен соблазнить Люси Фуллер.
Сэм скривилась от отвращения.
- О Боже, не делай этого, - ответила она. - Должен быть способ получше. Меня сейчас стошнит мороженым. - Она с отвращением поставила чашку на его стол.
- Если я трахну ее и запишу это на видео, то смогу использовать это как рычаг, чтобы заставить Фуллера продать мне то здание.
- Кинг, она ужасна.
- Знаю. У нее выходит новая книга о том, как превратить ребенка-гея в натурала. Принудительные посты и молитвенные бдения. А если это не помогло – обряд экзорцизма.
- Не думаю, что твой член решит подобную проблему, - ответила Сэм.
- А почему бы и нет? Он решает все мои проблемы.
- А ты не можешь обманом заставить Фуллера совершить преступление и записать этот момент на видео?
- Это провокация. И может обернуться против нас. Нам нужно реальное преступление. Скандал. Секрет. У него должен быть секрет.
- Уверена, у него он есть, - ответила Сэм. - И ты найдешь его. Просто держись поближе преподобного Фуллера. - Она снова взяла чашку, протянула ложку, и Кингсли попробовал. Он хотел еще, но Сэм не дала. - Я буду держаться Люси Фуллер. И это мороженое. Надо было взять порцию побольше.
- Почему ты сегодня такая голодная?
- Секрет.
- Я в бизнесе секретов.
Сэм прищурилась, глядя на него, а затем села на колени Кингсли.
С нескрываемым удовольствием он обнял ее и крепко прижал к себе. Сегодня она была в новом костюме - облегающая белая блузка, тонкий галстук, черные брюки и подтяжки.
- Хочешь узнать мой секрет? - Прошептала она ему на ухо. - Я истекаю кровью, как заколотая свинья.
Кингсли застонал и столкнул ее со своих колен. Смеясь, Сэм села на стол и снова принялась за мороженное.
- Ты сам спросил. Поэтому я хочу шоколада. Серьезно, сегодня я хочу шоколада больше, чем киску. Мне нужна киска, в которую я могу налить шоколад. Прости. У меня такие мысли, когда у меня месячные.
- Это не тот секрет, который мне нужно знать.
- Что? Ты не плаваешь в красной реке?
- Я переплыл красную реку. Плыл? Купался? Ненавижу английский. J’ai nagé la riviere rouge.
- Хорошо. Можешь сохранить свои учетные данные. Только киски боятся кисок.
- Я не боюсь кисок. - Кингсли встал и открыл рот. Она скормила ему еще одну ложку мороженого. - Кстати о кисках, Блейз снова в Вашингтоне. Фелиция проводит ночь с клиентом. Хочешь сегодня спать со мной?
- А ты разомнешь мне спинку? Мышцы сводит.
- Безусловно.
- Тогда я официально принимаю твое приглашение.
- Хорошо. - Он щелкнул ее подтяжками, и она взвизгнула. - Увидимся ночью.
- Куда ты собрался?
- Соблазнить Люси Фуллер.
Она с силой оттолкнула его.
- Не смей этого делать.
- Я пошутил, - ответил Кингсли. - Я изменился. Теперь я трахаю только тех, кого хочу трахнуть. Не трахаю консервативных проповедников или их жен. Только католических клириков.
- Хорошо иметь стандарты, - ответила Сэм с явным облегчением. - Значит, никаких гребаных Фуллеров. А как насчет денег? Ты просмотрел финансовые документы, которые прислал Барбер?
- Да. Там тоже ничего. Церковь сидит на миллионах долларов, большая их часть от продажи товаров и книг Люси Фуллер о том, как быть благочестивой женой.
- Пожалуйста, перестань читать эти книги, - сказала Сэм. - Они делают тебя странным.
- Неправда.
- Вчера ты спросил меня, проводим ли мы
