– А Катарина была безутешна. В ту ужасную ночь она потеряла не только мужа, но и ребенка, который родился мертвым.
– Какое горе… – почти прошептала я. – Столько страданий выпало на ее долю! Терри, прошу вас, расскажите, что с ней стало?
– Пройдемте. – Маркиз шагнул к следующему портрету. Мужчина, смотревший с него, был темноволос, массивен и чем-то напоминал нынешнего короля. – Похож на Тарка, не правда ли?
– Определенно, сходство есть, – согласилась я. – А кто это?
– Это кузен и единственный наследник короля Ривсента, Райлен Карр. Он прибыл на похороны своего брата, но, увидев Катарину, был так очарован ее красотой, что предложил женщине свои ухаживания. Разумеется, терзаемая горем королева отказала ему. Правда, пригласила навестить ее, когда окончится положенный годовой траур. К тому моменту прорывы завесы стали случаться чаще, и весь Саатар нуждался в помощи и поддержке драконов…
Маркиз сделал небольшую паузу.
– Дальше… – не в силах ее выдержать, поторопила его я.
– Как ни странно, Катарина оказалась истинной не только Ривсента, но и Райлена.
– Разве такое возможно? – удивленно спросила я.
– Признаться, ни до этого случая, ни после ни о чем подобном мне слышать не приходилось. Но сомнений нет – Катарина Карр являлась истинной парой для двух братьев Карров. И, разумеется, он готов был ждать ее столько, сколько потребуется. В назначенный день он прибыл в замок Хоук, чтобы с честью ухаживать за дамой своего сердца. Катарина, все еще облаченная в траурные одежды, встретила его в тронном зале, но стоило Райлену приблизиться к ней, как женщина выхватила кинжал и пронзила себе грудь. Последними ее словами были: «Будьте прокляты…» Больше она не успела ничего сказать, поэтому понять, кого и за что прокляла королева Аталанов, не представляется возможным.
– Тогда почему с тех пор драконы не заводят гаремов, а ищут свою истинную?
– Гаремов? Драконы? – В глазах маркиза появились знакомые искры, и он рассмеялся. – Саманта, гарем и дракон – несовместимые понятия. Да, драконы весьма темпераментные мужчины и, как правило, достаточно часто меняют любовниц. Но лишь до того момента, пока не повстречают истинную пару – женщину, к которой потянется душа, примет магия и воспылает страстью тело. И только в таком порядке. Если обряд единения свершен и истинная пара погибла, дракон уходит вслед за ней, потому что жить без любимой просто не сможет.
– А как же король? – выпалила я и осеклась. Синие глаза Терри потемнели, в них застыла боль. Наверное, она всегда там была, просто он хорошо ее прятал.
– Марта не была истинной парой Тарка, – хрипло выдохнул он. – Но магия его дракона приняла почившую королеву, хоть и не признала в ней владычицу души Тарка. Поэтому когда она умерла, пытаясь дать ему потомство, Тарк выжил…
– А почему он не женился вновь?
На этот раз маркиз чуть заметно улыбнулся и посмотрел на меня, как на глупышку.
– Все время забываю, что люди о драконах не знают практически ничего. Хотя… Сейчас уже и сами драконы о себе мало что помнят. Деградировали, утратили способность оборачиваться, практически лишились магии. С тех пор, как магия принимает избранницу дракона, он не может изменить выбранной им женщине. Это физически невозможно.
– То есть король… Он… О Терри! Это ужасно несправедливо! – вскликнула я. – Неужели для него навсегда потеряна надежда на счастье?
– Существует лишь одна вероятность, Саманта. Если Тарк встретит свою истинную пару, магия охотно примет его новую избранницу. Но только в этом случае. Однако мы отвлеклись. Пройдем. – Он жестом пригласил меня следовать дальше.
Оказалось, что за разговорами мы дошли до самого конца галереи. Передо мной висел еще один портрет, последний. И с него опять смотрела я, облаченная в черное траурное платье. Только вот глаза были пусты. Женщина на картине была или мертва, или безумна.
Внутри все сжалось. Она так отличалась от той, первой – живой, любящей и такой любимой. В этой же не осталось ничего, лишь плотно сжатые губы и вздернутый подбородок говорили о ее обиде на весь мир, о крушении надежд, о злости и… и желании отомстить. Только вот кому? Вряд ли Катарина сама знала ответ на этот вопрос.
– Этот портрет нарисовали накануне приезда Райлена, за несколько дней до самоубийства Катарины. А еще через месяц нового короля вызвали в академию, где готовился предстать перед богами последний из Аталанов – магистр Ангус Аталан. Когда монарх добрался до замка, старик уже практически никого не узнавал и метался в бреду. Он постоянно шептал, что мир мертв, что Саатар проклят и никому нет спасения. Тогда Райлен спросил его, что может помочь миру? Ангус совсем ненадолго пришел в себя, но, на мой взгляд, все же бредил. Потому что сказал совершенную несуразицу.
– Что… Что он сказал?
– Когда истинная Аталан откроет своему дракону небесный путь, проклятье падет. И лишь тогда мир возродится.
– Если вы считаете все это бредом, то почему драконы так надеются встретить среди избранных потомков почивших Аталанов?
– Потому что старый Ангус оказался прав, и мир умирает, Саманта. Магия уходит из Саатара. Она утекает, словно вода сквозь песок. Завеса истончилась настолько, что очень скоро мириады существ бездны хлынут в наш мир, уничтожая на своем пути все живое. И это не сказка, а суровая реальность, маленькая герцогиня. – Терион печально улыбнулся.
– Скажи, ты решил мне помочь, потому что я очень похожа на нее? – Я кивнула на портрет.
– Нет, Саманта, я решил тебе помочь, потому что ты очень похожа на ту Катарину, чей портрет висит первым. Твое сходство настолько поразительно, что, увидев тебя, я ощутил надежду. Надежду на то, что будущее все же возможно. Дай Элиону шанс ради себя, меня и всех, кто живет на Саатаре, а я буду рядом и помогу всем, чем только смогу.
– Но я не могу сдаться Каррам без боя! – заявила я, вдруг вспомнив неприятную улыбку Кати.
– О, этого я и не прошу. Напротив, борьба лишь распаляет чувства, Сэмми! – Теперь маркиз стал прежним ехидным Терионом. – Клянусь, о наших шалостях не узнает никто, даже Тарк! Хотя, видит святая семерка, у меня не было от него секретов!
Я хотела ответить что-то не менее пафосное и ядовитое одновременно, но на одном из перстней Терри засиял камень.
– Прошу простить, герцогиня, – извинился он. – Меня вызывают, а король не любит ждать.
– Я понимаю.
– Но завтра… Завтра я в полном вашем распоряжении, миледи. Мы едем за покупками. И, Сэмми, если не хочешь ни с кем встречаться, сверни в третий коридор направо, как только спустишься с лестницы. Он выведет тебя прямо к крылу герцога.
– Спасибо вам, милорд, – присела в реверансе я. А благодарила за все: за то, что он есть, за то, что объяснил, за то, что рассказал, и за то, что я почувствовала
