Терпеть не могу эту глупую бабскую привычку.
Шлюха даже не поинтересовалась, чего я припёрся, хотя, скорее всего, знает, почему Марина в больнице. Где-то глубоко внутри зашевелился гадкий комок, что зовётся совестью.
Ну нет. Я не собираюсь жрать себя поедом из-за того, что одна гордая дура не могла сказать, что ей больно.
А что усыпляет совесть и иже с нею?
Верно.
Качественный трах.
— Где мой кофе, Лена?
Девка тут же вскочила, засуетилась. Вертит задницей перед моим носом. Идиотка.
А пацан всё время молчит и только жалобно на неё поглядывает. Преданно так, как собачонка.
Блять…
Узнаю этот взгляд.
Влюбился парень.
*****
— Ну почему ты уходишь? — хнычет Ксюша, уткнувшись мне в грудь.
Вот как объяснить маленькой девчонке, сидящей у меня на коленях и искренне верящей в то, что я её папа, почему я не могу остаться?!
Как взять и зачеркнуть все детские мечты, что она нарисовала там, в своей маленькой веснушчатой головке.
«Не папа я тебе»…
Бляяяя.
Да я сдохну лучше, чем скажу ей эти слова!
— Так надо, Ксюша. Ложись спать и ни о чём не думай. А я приду завтра. Утром. В школу тебя отвезу, — зря я опять иду на поводу у маленькой заразы, что душу наизнанку выворачивает.
Зря.
Но поделать с собой ни хрена не могу.
— Правда?! — расплывается в улыбке и обнимает за шею так крепко, что не оторвать.
— Правда. А теперь иди спать. Быстро! — шутя рычу на неё и девчонка заливается звонким смехом.
Да, действительно выпотрошила меня эта маленькая бестия. И достала из глубин то, о чём я и думать забыл. А ведь когда-то я умел радоваться жизни. Любить умел. Быть счастливым мог.
— Ой, а вы меня домой не подкинете? А то дождь… — томно воркует поплывшая Леночка, которая уже поняла, что сегодня её хорошенько выебут.
— Ну пошли, — поднимаюсь со стула и ставлю Ксюшу на пол.
Ловлю на себе напряжённый взгляд Сашки, что за весь вечер ни слова не проронил.
— Доброй ночи, парень. Завтра после уроков заберу вас. Заодно с твоей работой разберёмся.
Он кивает и снова бросает взгляд на Ленку. Вот сука. Пацана сопливого влюбила в себя. Вот что бывает, если своими округлостями перед подростком трясти.
— Спокойной ночи, Сашенька, — дура целует пацана в лоб и идёт к двери.
— Вы завтра придёте, тёть Лен? — наконец, заговорил, а то я уже думал — онемел.
— Обязательно, дорогой.
*****
Смотрю на блондинистую голову, что плавно поднимается и опускается над моим пахом и изо всех сил пытаюсь сосредоточиться.
А ни хрена.
Эрекция каменная. Впрочем, это как обычно. Но нет никакого желания. Словно не живая баба мне отсасывает, а куклу резиновую трахаю.
Надавливаю ей на затылок и вгоняю член глубоко в глотку. Лена давится, кашляет, но не вырывается, видимо, желая угодить.
Дешёвка поганая.
Накручиваю волосы девки на кулак и ускоряюсь, закрыв глаза и представив на её месте Марину.
С горем пополам кончаю, изливаясь в рот Леночки. Отстраняю её от себя и, застегнув ширинку, поворачиваю ключ в замке зажигания.
— До дома сама доедешь. Вон стоянка такси, — киваю ей на выход, а девка дует припухшие губы.
— А как же я? Я тоже хочу…
— А я разве тебе что-то обещал?! — рычу на Леночку и та поспешно вылетает из машины.
Резко трогаюсь с места и от ярости бью по рулю.
Какого хрена меня на этой Марине заклинило?! Даже потрахаться не могу теперь нормально! Уже у больницы понимаю, что приехал не в свою клинику, а туда, где сейчас, наверное, спит моя Веснушка.
ГЛАВА 13
Спит. Бледная. Уставшая. Под глазами круги тёмные, а в руке мобильник. Взял телефон, нажал на клавишу блокировки и на душе стало ещё гаже.
«Сынок» на экране мобильного и фотка пацана. Видимо, вырубилась сразу же после звонка детям. А может фотографии смотрела. Плакала, наверное.
Блять!
Как тупым ножом по грудине мысль, что не случись в её жизни меня, не было всего этого дерьма.
Я, по-хорошему, сейчас уйти должен. А не могу. Не хочу. И не уйду.
Снял куртку и присел на стул рядом. Невероятно, но с ней рядом стало спокойнее. И не хочется, чтобы просыпалась. Опять начнутся визги, слёзы. А я тишины хочу. И на неё вот так смотреть.
*****
22 октября 2017 г.
Просыпаться не хотелось. Жутко болела голова. Но нужно. Ради детей просыпаюсь уже много лет. Ради них и должна продолжать жить. С трудом заставила себя разлепить веки и ахнула.
Он сидел на стуле напротив, откинувшись на спинку и запрокинув голову. В руке мой телефон, а сам спит.
Это что же получается, он давно здесь? Как вообще его пустили в больницу? И почему он пришёл?
Столько вопросов и ни одного ответа. Хотя, нет, ничего не хочу знать. И видеть его не хочу.
Приподнялась и потянулась за халатом.
— Не нужно, — хриплым голосом по моим нервам, как острым топором, уничтожая, разбивая на мелкие кусочки самообладание.
Дёрнулась от испуга и, повернувшись к нему, встретилась с тёмным взглядом.
— Что не нужно? — промямлила еле слышно и всё-таки достала халат.
— Не надевай. Хочу тебя видеть.
Рука с одеждой застыла в воздухе, а я превратилась в камень. Нет… Только не сейчас. Не снова! Я же ещё не восстановилась!
— Руслан…
— Не бойся, Веснушка. Я тебя не трону.
Облегчённо выдохнула, хотя и не было полной уверенности. Кто знает, что этому больному приспичит в следующую минуту. Он ведь неадекватен порой.
— Тогда зачем ты пришёл?
— Хотел тебя видеть.
— Ясно, — руки дрожали, а в груди жгло от подступивших рыданий, которые я с огромным трудом сдерживала.
Только не пасть ещё ниже.
Не показать ему, как мне больно и страшно.
— Как ты себя чувствуешь?
А как я должна себя чувствовать, психопат?! Как?!
— Нормально.
— Ходить можешь?
Я напряглась, почувствовав неладное.
— Могу…
— Отлично. Пойдёшь со мной сегодня.
И всё…
Сердце рухнуло куда-то в район живота и забилось там в агонии.
— Руслан, я прошу тебя. Не нужно, — слёзы всё же покатились из глаз.
Не сдержалась. Заплакала, как девчонка.
— Я сказал, не трону, Марина! — гаркнул на меня и это произвело эффект…
Замолчала, прижав к груди одеяло.
— Я хочу помочь тебе и детям. Для начала, пойдём закроем твой кредит. Потом я заберу детей к себе. Пока ты на лечении, они поживут в моём доме с профессиональной няней. Ты голодна?
Голодна ли я? Вот так вот взять, объявить о том, что решил забрать у меня детей, а потом спросить, голодна ли я?!
Это даже не шантаж! Это садизм! Неужели у этого человека нет ничего святого?!
— Не трогай детей, — схватила его за руку и, казалось, обожглась, настолько горячая его кожа.
