Офелия с упорством показывала на картинку, потом на себя. Питер на всякий случай тоже ткнул сперва в келпи, потом в себя, склонил голову набок, как бы спрашивая: ну что, это я? Офелия скривилась, качнула головой. Опять указала на себя.
– Почему ты думаешь, что это ты? – спросил мальчишка. – Ты больше на фею похожа, но совсем не на зеленую лошадь. А может, ты говоришь мне, что келпи тоже живет в воде? Они же водяные лошади! Вот что ты пытаешься сказать!
Он снова вернул картинку с человеком.
– Это кто?
Русалка радостно толкнула ладонью стекло.
– Правильно! Это я! – обрадовался Питер. – Ты все понимаешь! И мы с тобой можем общаться!
Офелия кружилась перед ним в толще воды, развевались длинные белесоватые, словно туман в низинах, ленты и пышные оборки платья. Мальчишка улыбался, показывал ей то одну картинку, то другую, наблюдая, как одних изображенных оттудышей она узнает, других пугается. А те, что не вызывали у русалочки никакой реакции, Питер решил считать или выдумкой, или плохо нарисованными, или не обитающими там, где жила раньше Офелия.
«Какая она умная! – с восторгом думал Питер. – Она многое понимает и сама пытается объяснять. Но очень сложно это делать, когда не знаешь речь и сам не можешь говорить. Как же ей помочь? Надо еще книг с картинками. Или фотографии. Или порисовать для нее».
Дверь в нижнюю гостиную приоткрылась, пропуская Ларри.
– Так и знал, что ты тут, – спускаясь по ступенькам к Питеру, произнес он. – Чем занят?
Офелия отплыла от стекла, замерла на расстоянии. Питер отложил книгу, повернулся к брату:
– Мы с Офелией общаемся. Она мне рассказывает, кого из оттудышей знает. Кто ей друг, а кого она не любит. Помаши ей, поздоровайся.
– Э-э-э… – протянул Ларри неуверенно, но рукой помахал.
Русалочка махнула ему в ответ, но ближе не подплыла. Ларри присел в кресло, взял в руки книгу, полистал.
– Ого. А хорошее издание. Картинки крупные, красочные. Ты ей показываешь?
– Да. Ей тут тоже скучно, и я стараюсь ее развлечь. Хочу научиться общаться с Офелией, – гордо произнес Питер и добавил: – Не хочу, чтобы она боялась.
Брат кивнул.
– Вы с ней почти друзья, смотрю.
– Не «почти», а друзья, – поправил Питер.
– Именно «почти». Друзья – это гарантированно хорошие отношения. Без затаенного желания навредить. Если бы я был уверен в том, что она на тебя не нападет, не употребил бы «почти». Понимаешь?
– Вы взрослые. Вы во всем ищете опасность, – вздохнул Питер, глядя на Офелию. – А мы просто дружим. Без гарантий.
Внезапно он вспомнил про Лу. «Ларри же адвокат. Ну будет им через год. Значит, он обязан знать все законы. А спрошу-ка я…»
– Ларри, а если оттудыш убежит от хозяина, а тот не станет его искать, он может жить свободно? – осторожно задал вопрос Питер.
– У нас тут или вообще?
– У нас, в Великобритании.
– Вряд ли. Дело в том, что права и свободы гарантированы только гражданам. А оттудыши – это либо враги, либо собственность. Если на улицу выставить комод, он не сможет купить себе дом или участок земли. Он вещь. Или его кто-нибудь заберет, либо отвезут на свалку.
– Оттудыши живые, – возразил Питер. – У нас же полно приблудных собак и кошек.
Ларри потер чисто выбритый подбородок.
– Слушай, Пирожок, ты вроде и верно сравниваешь, но не учитываешь одного: если бездомная и ничья собака представляет опасность для людей, ее уничтожают. Оттудыши поголовно считаются врагами, потому…
– И ты с этим согласен? – возмутился Питер. – Ты тоже считаешь, что любой оттудыш, который сбежал, потому что с ним плохо обращался хозяин, должен быть или возвращен, или убит?
– Пит, оттудыши стоят очень больших денег. Они дороже отцовской машины. Ну кроме пикси. Потому дорогостоящую собственность надо возвращать. А если собственность откусила голову хозяину и разгуливает на свободе – уничтожать.
Питер вспомнил, каким тощеньким и слабым был пикси Лу, когда Йонас впервые показал его другу, и у него защипало в носу.
– Ларри, послушай. Вот представь себе. Тебя взяли в плен оттудыши и посадили в клетку. Они знают, что тебе надо кушать и в туалет, но не дают тебе ни еды, ни… И ты, это, голодный и в мокрых штанах там сидишь. А потом тебя еще и бить начинают, потому что ты собственность и вещь. Ты бы сбежал?
Брат долго молчал, глядя то под ноги, то в сторону иллюминатора. Куда угодно, только не в глаза Питеру. А потом ответил, тщательно подбирая слова:
– Пит… Я бы сделал все, чтобы вернуться домой. Но меня бы, скорее всего, уничтожили. Просто потому, что там я никто. Я не хочу, чтобы ты думал, что я одобряю то, во что люди превращают пойманных оттудышей. Я никогда бы не стал приобретать существо, живущее на воле. Я ни за что бы не дал денег тому, кто ловит их и привозит сюда. Но это лишь мое мнение. Оно ничего не решает против законов нашей страны. Ты меня понимаешь?
Питер кивнул. Ему очень хотелось рассказать брату про Лу и про то, как Йонас дрался с целой оравой ради того, чтобы спасти существо, которое принято считать врагом. И что это ничего не враг, а привязчивая как репейник, добрая малявка, которая может лопать конфеты в любых количествах… Но Ларри был взрослым. И Ларри готовился стать адвокатом. А адвокаты – это те, которые защищают интересы людей. Но никак не оттудышей. И Питер промолчал.
– Пойдем наверх? – предложил Ларри. – Там дождь закончился. Прогуляемся в деревню за хлебом к обеду?
– Ага! – обрадованно кивнул Питер. – Чур, я возьму твои гулливерские резиновые сапожищи!
– А я пошлепаю в калошах, – кивнул брат. – Иди, собирайся.
Питер схватил книгу и умчался, помахав на прощанье Офелии. Ларри достал из кармана портсигар, вытряхнул сигарету, помял ее в пальцах. Посмотрел на русалку, белым пятном маячащую в отдалении. Стиснул сигарету в кулаке.
– Если бы все знали, что за отвратительное действие нам преподносят как войну, о чем приказано молчать тем, кто возвращается оттуда… – пробормотал он. – Если бы люди читали предсмертную записку Мерфи… Мир бы сгорел от стыда. Прости, девчонка. Я подписывал бумаги о том, что ты мне враг – и без вариантов. Я не смогу тебе помочь.
Глава 14
Овцы стояли плотным заслоном, полностью перегораживая узкую улочку. Перед отарой центральным нападающим выступал здоровенный, грязный до неузнаваемого цвета баран. Из-за его спины на Питера недобро косились еще четыре такие же жутковатые зверюги.
Мальчишка остановился на краю лужи, разливающейся от края до края дороги, и опасливо поглядел на овец.
– А ну кыш! – грозно велел он отаре.
Баран-форвард пошевелил ушами и с места не сдвинулся. Питер огляделся вокруг в поисках какой-нибудь палки или ветки. Ничего. Только трава и грязь. И дома по обе стороны дороги.
– Эй, чья отара? – крикнул Питер,
