– Я уезжаю, – только и смог сказать он. – Ты береги себя, пожалуйста. К тебе Йонас заглянет. Не надо его бояться, он мой друг.
Офелия склонила голову набок, подплыла к стеклу вплотную. «Она меня не слышит, – подумал Питер грустно. – Может, это и хорошо даже». Русалка попыталась заглянуть ему в лицо, забеспокоилась. Мальчишка бессильно оперся о стекло ладонями, поник головой. Целая неделя… За это время может случиться все что угодно.
«Нет. Она не должна видеть меня таким… заплаканным и слабым. Я должен быть сильнее! Я ее друг и защитник!»
– Ничего не случится.
Он заставил себя улыбнуться и посмотреть в черные глаза девочки-цветка. Офелия по ту сторону окна касалась его ладоней тонкими пальцами. И тоже улыбалась. Как отражение.
– Я с тобой. Питер и Офелия – друзья. Я к тебе вернусь, понимаешь?
Она кивнула, повела ушками. Их ярко-розовые кончики реяли в воде, как знамена над замком. Питер поднял вверх большой палец, улыбнулся как можно теплее и искреннее:
– Выше флаг, Офелия! Я тебя не брошу! Мы скоро увидимся, друг.
Глава 32
Бристоль встретил их скучным, не по-летнему холодным дождем. «Силвер Клауд» петлял по узким, закованным в каменную броню улицам, изредка выбираясь на побережье реки Эйвон и проезжая мимо маленьких скверов. Питер полулежал на заднем сиденье, прижавшись щекой к скрипучей коже, и тоскливо думал о том, как хорошо было бы, если б прямо сейчас раздался громкий хлопок, и отцовская машина попала бы в какой угодно мир, лишь бы там не было этого города.
«Можно даже к динозаврам, – думал мальчишка, провожая безучастным взглядом очередную улицу с серыми домами и спешащих людей под пестрыми зонтиками. – Пусть съедят – и все. А можно и к оттудышам. Чтобы папа увидел, насколько он в них ошибался».
Серая череда домов сменилась зеленым массивом: ехали мимо парка. Питер подумал о том, что Лу понравилось бы, когда вокруг много деревьев. И что вообще было бы здорово, если бы пикси… да и не только пикси жили свободно в мире людей.
«Они никому не мешают. У них свой уклад жизни, им не нужны ни города, ни деньги. Йон говорил, что там, в своем мире, пикси живут на больших деревьях. В реках – русалки, на заливных лугах и в камышах – келпи. Интересно, а кентавры где? В лесах или на равнинах? Что им нужно, чтобы чувствовать себя в безопасности? Наверное, подобие жилища. Может, пещеры? Может, они что-то сами умеют строить?»
Убаюканный размеренными мыслями, Питер задремал. А когда проснулся, понял, что они приехали. Отец вышел из авто первым, взял сумки Питера из багажника и исчез в подъезде пятиэтажного дома, фасад которого до второго этажа был увит диким виноградом. Питер перегнулся через сиденье и зашептал, обращаясь к водителю:
– Тревор, давайте сбежим? Пожалуйста… Отвезите меня обратно, я вас очень прошу! Я вам отдам все, что у меня в копилке… Я же тут умру от тоски. У меня здесь ни друзей, ни…
– Я бы рад, – развел руками Тревор. – Но за подобное меня уволят и посадят в тюрьму. Это же будет расцениваться как угон с похищением ребенка. Прости, парень. Ты не горюй. Может, все тут вовсе не так и плохо.
– Разве что еще хуже, – убитым тоном отозвался Питер и вылез из машины на тротуар.
Хотелось пнуть роскошный отцовский автомобиль – от души, изо всех сил, чтобы что-нибудь обязательно громыхнуло и отвалилось. Но, во‐первых, Леонард Палмер проектировал машины на совесть, а во‐вторых, «Силвер Клауд» не был виноват в злоключениях Питера. Мальчишка вздохнул, отошел на шаг и нахохлился под холодным дождем. Мелькнула мысль прямо сейчас броситься бежать, затеряться на улицах, а потом прийти в полицию и сказать, что заблудился. Назвать адрес, и его отвезут домой. К Офелии, Йонасу, Кевину и семье. И собакам, конечно. И Лу.
«Ага, давай, жиробас, добеги без одышки хотя бы до угла!» – подумал Питер и поплелся к открытой двери подъезда. Тем более что на крыльце уже стоял отец и строго поглядывал в сторону сына.
– Побыстрее, – прокомментировал мистер Палмер. – Мне на работу надо. Пошевеливайся.
Подниматься по ступенькам на верхний этаж было непривычно. Когда в твоем родном доме – два этажа и чердак, а в Дувре нет домов выше пяти этажей (и в тех ты даже не был), путешествие на пятый этаж теткиного дома занимает вечность. А вот и мистер и миссис Литтл – вышли встречать племянника на лестничную площадку. Рыжий, как морковка, неизменно худой дядя Фред в темно-синем деловом костюме, приятно пухленькая невысокая тетя Тереза – в светлом ситцевом платье, волосы уложены в высокую прическу. «Ну сейчас начнется», – обреченно подумал Питер.
– Зайчик, как ты вырос! – всплеснула руками Тереза, и Питер с трудом удержался, чтобы не закатить глаза.
– Привет, племянник! – Дядя Фред протянул мальчишке руку, энергично пожал. – Заходи, дорогой гость. Леон, позавтракаешь с нами?
– Спасибо, Фред, но я тороплюсь. Подвезти тебя до работы?
– О, буду очень благодарен! Один миг: я возьму зонт, шляпу и портфель!
Дядя Фред проскочил в коридор, что-то там с грохотом упало, и вот он уже выскочил обратно. Поцеловал жену в щеку, подмигнул Питеру:
– До вечера, Пит! Дорогая, не утомляй парня заботой! – И они с Леонардом Палмером поспешили вниз по лестнице.
Вслед за тетушкой Питер прошел в квартиру, разулся на коврике у двери и огляделся.
К маминой младшей сестре они приезжали редко: два раза в год, на дни рождения, иногда заглядывали на Рождество. Время шло, а в их квартире ничего не менялось. Всегда сладко пахло выпечкой, обои медленно выцветали, но всякий раз неизменно встречали Питера, мебель всегда стояла на привычных местах. Даже кот Пуфф взирал со спинки дивана с одним и тем же ленивым презрением.
– Привет, кот, – поздоровался Питер и почесал черно-белому пушистому верзиле подбородок.
– Пирожок, как поживает мама? Как Агата и Ларри? – спросила Тереза из соседней комнаты.
Питер проследовал туда – в маленькую светлую комнатушку, одну из стен которой почти полностью занимало окно с широким подоконником. Краем уха Питер слышал из бесед взрослых, что комната предназначалась под детскую, но у Терезы и Фреда детей так и не получилось. И теперь здесь размещались редкие гости.
– Мама в порядке, спасибо, – вежливо ответил мальчишка, глядя, как округлые руки тетушки ловко взбивают подушки на старомодной высокой кровати. – Агата почти взрослая, вся в прыщах. Ларри завел девушку и угрожает на ней жениться.
– А собачки? Их по-прежнему трое?
– Да, тетя. И они все такие же неугомонные.
Вид из окна был скучный,
