– Ты чего удумал-то? – хмуро спросил он.
Йонас, насвистывая, направился в сторону деревни, и Питер поспешил за ним.
– Йон, у тебя что – тайны от меня появились?
– Не-а. Просто я думаю, как сложить головоломку. У вас в библиотеке атлас мира есть?
– Есть. Тебе зачем?
– Он подробный?
Питер почесал затылок, припоминая.
– Ну… Он довольно толстый.
– Ах-ха…
– Что «ах-ха»? Йон, хватит издеваться! – обиделся Питер. – Выкладывай, о чем ты там думаешь, а то двину!
Йонас обернулся, улыбаясь от уха до уха. Он так сиял, будто «Бавария» стала мультичемпионом Вселенной.
– Сейчас я думаю о том, что мы доберемся до деревни и попросим у мистера Флаэрти лошадку. За пару шиллингов, – сообщил он тоном заправского заговорщика. Ты же умеешь ездить верхом?
– Само собой!
– А если без седла?
И, не дожидаясь ответа, Йонас раскинул руки и побежал по дороге в сторону деревни, гудя как самолет. Питер припустил за ним, гадая, что же все-таки за идея пришла приятелю в светлую нестриженую голову. Так они и домчались до деревни: Йонас – скача, как кузнечик и изображая бомбардировщик, Питер – сопя, пыхтя и потея, но все же бегом.
У скрипучих некрашеных ворот, обозначенных ленивым хозяином прибитыми к деревянным рамам крест-накрест жердями, Йонас повис на створке и заорал:
– Мистер Флаэрти! Э-эй, мистер Флаэрти!
Сухощавый лысый старик с седыми кустистыми бровями вынырнул из сарая под кудахтанье потревоженных кур и зычно гаркнул:
– Кто орет? А ну тихо тут!
– Племянник Брехливой Конни, – отозвался Йонас уже тише. – Мистер Флаэрти, мы к вам по делу.
Старик с грохотом поставил пустое ведро на длинное выдолбленное полено, служащее поилкой домашней птице, и подошел к воротам.
– Чего хотел? – спросил он, окинув мальчишек суровым взглядом.
– Да горе у меня. Тетка велосипед отняла, а покататься страсть как охота. Мистер Флаэрти, у меня есть два… – Мальчишка пошарил в карманах шорт и просиял: – Нет, три шиллинга. Можно попросить у вас на час одну из ваших лошадей покататься? Дальше усадьбы Палмеров мы не поедем, даю слово.
– Делец! – по-доброму усмехнулся старик. – Тебе не жалко три шиллинга на моих кляч?
Йонас поднял на него серьезные и очень честные глаза.
– Мистер Флаэрти, лошади – это создания, на которые не жалко никаких денег.
– А что Конни свою не заведет?
– У нее вонючий пикап.
Старик принял в широкую ладонь три монеты, махнул рукой в сторону пастбища, что начиналось за домом:
– Там они. Сам сможешь оседлать?
– Я без седла. Была бы уздечка и поводья. Вы же знаете, я у вас сколько раз брал кататься…
– Жопу не отбей, – проворчал мистер Флаэрти и побрел в сарай к курам, а мальчишки, довольные, поспешили через двор на пастбище.
Светлосоловая Хлоя обнюхала открытую ладонь Йонаса, потянулась мордой к лицу мальчишки и дыханьем разметала его светлые волосы. Йон тихо рассмеялся и прижался к бархатистому носу лошади щекой.
– Старушка моя любимая, – ласково сказал он и погладил Хлою по шее. – Пойдем в гости? Тут недалеко. Познакомлю тебя кое с кем. Мне кажется, вы друг другу понравитесь.
Лошадь ткнулась ему в плечо, фыркнула, переступила ногами. Йонас отвязал длинный повод, помог Питеру усесться верхом и повел Хлою с луга. Каурая и гнедая, имен которых Питер не знал, проводили троицу внимательными взглядами. У сарая Йонас сменил поводья на более удобный для верховой прогулки вариант, устроился позади друга и помахал старому Флаэрти:
– Мы скоро вернемся!
Ездить верхом в седле Питер очень любил. Богатое воображение тут же делало его то великим полководцем древности, то отважным индейским вождем, то великим путешественником. Хорошо, когда сидишь в седле, а ноги опираются на подогнанные под твой рост стремена. И совсем другое, когда все, что ты делаешь, – это пытаешься удержаться на довольно скользкой лошадиной спине, то и дело сползая куда-то на сторону. Еще и Йонас время от времени щипал друга за бока. А когда по шоссе Хлоя пошла тряской рысью, Питер понял, что синяков на попе ему точно не избежать.
– Йон! Ой! Пусти ее потише! Ай!
– Дай старушечке хоть чуть-чуть почувствовать себя молодой и резвой! – возразил Йонас и присвистнул: – Хлоя, вперед! Ах-ха, молодец!
Миссис Палмер обомлела, когда мальчишки въехали в ворота усадьбы верхом.
– Мам, это Хлоя, – сразу выпалил Питер. – У нас найдется хлебушек для нее?
– Миссис Палмер, она добрейшая, – заверил Йонас, спешиваясь. – Она старенькая, слегка глуховата, но существа прекраснее я еще не встречал. Хлою отпустили погостить на часок. Мы пройдем к пруду?
– Да-да, – растерянно покивала Оливия Палмер. – Вы хотите показать Офелии лошадь?
– Именно! – просиял Йонас. – Им обеим понравится, я уверен.
– Тебе помочь спуститься? – обратилась Оливия к сыну.
– Не! Я доеду до пруда, а там скамейка, проще слезать будет.
Офелия подплыла к бортику сразу же, как Питер ее позвал: похоже, русалочка уже давно ждала его, коротая время у решетки среди листьев водяных лилий. Увидев друга сидящим на чем-то живом и большом, она удивленно открыла рот и застыла, рассматривая Хлою. Йонас на всякий случай отошел в сторону, чтобы не вызывать у Офелии агрессии. Лошадь повела ушами, сделала осторожный шаг к воде и вытянула шею, шумно вдыхая розоватыми ноздрями.
– Это лошадка, ты узнала? – спросил Питер. – У тебя такая же, только игрушечная. А это настоящая.
Он неуклюже слез, в самый последний момент подвернул ногу и плюхнулся на отбитый зад. Замычал, потряс головой, потер ушибленное место. Йонас за его спиной усмехнулся. Офелия тем временем приблизилась к ограждению вплотную, показавшись из воды по плечи. Несмело протянула руку лошади. Хлоя обнюхала узкую длинно-палую ладошку, склонилась над водой и заинтересованно потянулась к ушкам русалки. Питер смотрел на их знакомство, забыв о своих ушибах и затаив дыхание. Офелия разинула рот, улыбнулась щедро и счастливо, блеснув мелкими зубками.
– Нравится? – спросил Питер. – Лошадь. Хлоя. Как Питер, человек. Можно погладить, смотри.
Он присел на корточки рядом с бортиком, провел рукой по бархатистой шее животного.
– Морду погладь, – негромко посоветовал Йонас. – Хлое нравится, когда ей нос и щеки трогают.
Русалочка от восторга закрутилась на месте, прижав к груди руки, расправила ушки парусами. Лошадь обнюхала ее лицо и спокойно застыла, склонив голову к воде. Офелия осмелела, провела пальцами там, где гладил Питер, потом коснулась носа. Ребята улыбались, глядя на ее счастье. Лошадь тихо пофыркивала, лениво взмахивала хвостом, отгоняя мух.
Неожиданно Офелия поднялась из воды по пояс, обняла добрую лошадиную морду ладонями, закрыла глаза и уткнулась в нее лицом. Хлоя попятилась, но почти тут же успокоилась, позволив маленькой водяной деве несколько бесконечных мгновений ощущать свое тепло, делиться чем-то, что невозможно высказать – только почувствовать. Бледные ладони с полупрозрачной тонкой кожей поглаживали кроткую светлую шерсть, трогали соловую гриву. Струились по спине русалки снежно-белые мокрые пряди. Лошадь шевелила бархатными ноздрями, словно гладила своим дыханием прекрасное лицо с опущенными ресницами.
– С ними все
