Честный и не менее глупый ответ вынудил незнакомку застыть с приоткрытым ртом и удивленно захлопать ресницами. Но она не засмеялась, не ухмыльнулась, а просто наклонила голову, внимательно присмотревшись к Лизе.
– Как тебя зовут?
– Лиза.
– Ты не француженка, Лиза, – заключила пациентка. – Здесь так много иностранцев… Это место притягивает безумие со всех уголков мира.
– Я здесь оказалась по ошибке, – поспешно пробормотала девушка, до сих пор не смирившись с несправедливостью судьбы. Наверняка подобные фразы часто пролетали в стенах заведения, и никто не верил этому.
– Ты попалась, остальное не имеет значения. Мой тебе совет, новенькая, не слоняйся по углам, – неожиданно мрачно посмотрела на нее собеседница, отчего тени под глазами стали еще более насыщенными. – Не заглядывай в дверные проемы, ни с кем не говори, держись подальше ото всех, особенно от медсестер. Они нам не помощники. Они стервятник – присматриваются, изучают, чтобы забрать и больше никогда не отдать.
Предостережение, сказанное с таким пылом, обеспокоило Лизу, но куда сильнее она испугалась собеседницы. Она хотела поговорить, но выбрала не того человека, уж лучше смастерить тряпичную куклу и рассказывать ей секреты, как в детстве, а не сумасшедшим.
– Ладно, я пойду…
У Лизы вспыхнуло неприятное чувство беспокойства, от пациентки веяло угрозой, но так просто уйти подальше ей не удалось – та неожиданно схватила ее за руку и потянула к себе. От внезапности момента у девушки подкосились ноги, она опустилась коленями на мягкую влажную траву, в испуге уставившись на недавнюю собеседницу, которая взяла в ладони ее лицо – аккуратно, будто опасаясь навредить – и грустно улыбнулась.
– А вы чем-то похожи… так похожи… Они забрали ее, и я скучаю каждый день. Поэтому, – вдруг стиснув ее щеки, пациентка вкрадчиво повторила: – не доверяй им. Не доверяй никому.
Терпение лопнуло, как натянутая нить под давлением страха. Лиза дернулась назад и повалилась на спину, однако моментально подскочила на ноги и побежала прочь от девушки, которая, к счастью, не нашла необходимым преследовать ее.
Ненормальные, ненормальные кругом и везде. Даже если думаешь, что они просто другие, это не так. Их умы сложены иначе, они разумны, но опасны… Я не хочу становиться такой же, я не хочу сходить с ума и потерять реальность!
В глаза ударили слезы. Спрятавшись ото всех в пышных кустах, Лиза шумно дышала и растирала глаза, упав на колени и заплакав. Она держалась из последних сил, но странная пациентка напомнила, что это вовсе не родной дом, а психиатрическая больница на отшибе посреди соснового леса и гор. Где прохладный воздух не приносил облегчение, а заставлял дрожать. Это не курорт или санаторий, это – тюрьма, из которой, возможно, не будет дороги обратно.
Я не хочу терять реальность, не хочу… Но правда такова, что реальность осталась далеко позади. И увижу ее я довольно нескоро.
В глазах до сих пор стояло давление, Лиза отчаянно боролась с ним, убегая прочь от очага страха и волнения. Ей хотелось взлететь подобно птице, озирая просторы, лежащие за пределами CygneBlanc в осознании, что за высокими стенами существует свобода.
Она двигалась вдоль решетчатого забора, цепляясь пальцами за металлическую проволоку. Девушке отчаянно хотелось упасть на колени и расплакаться вновь, – не столько от испуга, сколько от осознания, что никто ее не спасет и не заберет из обители безумия. Она понимала, что если срочно не найдет что-то, за что можно ухватиться, то упадет в глубокую яму отчаяния, из которой окажется не в состоянии выбраться.
Взгляд медленно поднялся вверх. Первое, что увидела Лиза, стало для нее возможным спасением, по крайней мере, на несколько секунд она позабыла о страхах и отчаянии.
За несколькими слоями сетчатого забора, на территории досугового центра, пациенты мирно гуляли по территории и занимались творчеством, по большей части рисуя на мольбертах. Их движения казались неуверенными или слишком резкими, будто бы они пытались… собрать кресло из IKEA без инструкции, но им приносил удовольствие сам процесс.
Только внимание Лизы привлекли не они, а мужчина, стоящий ближе всех к ее персоне. Он сосредоточенно водил кистью по холсту, не отвлекаясь на посторонние раздражители. Присмотревшись к нему получше, постаравшись зафиксировать его острые черты лица и прищуренный взгляд, она заметила шрамы, выглядывающие из-под припущенной на левый глаз челки.
Лизе моментально вспомнились язвы на коже той неадекватной дамочки, но она не позволила страху возобладать над собой. Девушка сосредоточилась на брюнете, и сердце успокоили воспоминания из молодости, когда она посещала художественную школу. Запах масляных красок и гуаши, руки, вымазанные краской и раздражение от неспособности подобрать идеальный оттенок для композиции. С завершением института и началой карьеры в области IT, брюнетка все реже возвращалась к холсту и листу бумаги, ее работы не украшали стены местных выставок, угасло и само желание творить.
Но сейчас у меня куча свободного времени.
Вдохновленная неожиданной идеей, Лиза не сразу сообразила, что откровенно разглядывает мужчину, и тот, в свою очередь, не оставил без внимания ее любопытство. Зная, что в этом заведении каждый мог взорваться от любого жеста, брюнетка быстро отвела взгляд. Хорошо, что их разделял забор…
Только мужчина не планировал бросаться на нее в приступе ярости. Переняв инициативу, теперь он изучал девушку, присматриваясь к ней, словно к экспонату, объекту исследования. У Лизы быстро забилось сердце от волнения, однако, взяв себя в руки, она шагнула вперед и вцепилась в металлическую паутину забора. И что, если он подумает, будто ее поведение странное? Тут ведь все психи.
– Что вы рисуете?
Мужчина поймал ее взгляд и ухмыльнулся уголками губ, а затем обронил фразу, от которой у Лизы на миг остановилось сердце, – не от страха, а от наслаждения. Она не поняла ни слова, поскольку он обратился к ней то ли на итальянском, то ли на испанском языке. Но его певучий насыщенный голос стал бальзамом для ее слуха. В последнее время уши резали вопли и крики, грубость и ругань пациентов. Даже если фраза обозначала что-то непотребное, брюнетка была готова простить его.
– Простите, я не поняла, – обратилась она к нему на английском языке.
– Я спросил твое имя.
Акцент никуда не исчез, однако он придавал его словам шарм, изысканность. Лиза понятия не имела, за что его сюда посадили, но пока между ними стоял забор, это не имело значения. В данный момент она радовалась своему любопытству и возможности отвлечься на что-то хорошее.
– Лиза... Элайза то есть. Но можно Лиза.
– У тебя изящные черты лица, Элайза, которые подчеркивает острый взгляд.
– Вы… художник?
– В каждом из
