«Я постараюсь убедить их, чтобы они также наняли и тебя, но пока ничего не обещаю», – эти слова мужчина произносил отстраненно, а за последнее время все реже и реже выходил с блондинкой на связь. Девушка разрывалась от обиды и волнения, Нестор вряд ли ее хоть когда-нибудь покинет; у них находилось множество тем для обсуждения помимо работы, но пару месяцев назад он вовсе перестал выходить на связь.
Участие в акции Красного Креста отчасти стало выстрелом в пустоту, возможностью привлечь внимание мужчины, и в то же время девушка не могла сидеть в душных стенах института над отчетами. Она не обманывалась в том, что к благотворительности ее сподвигла не доброта и желание помогать людям, а необходимость отточить врачебные навыки. Постоянная работа в больницах Варшавы стала бы для нее штампом, приговором, пригвоздила бы к одному месте. Если бы Нестор появился и предложил ей возможность продолжить исследования, она не откликнулась бы на его предложение.
Ее пугала тайна, окутывающая ученого, и в то же время Илона сильнее всего страшилась ее потерять.
– Тихо что-то совсем стало, – пробормотала Эдита, осматривая окружение подозрительным взглядом. Она напоминала кошку с блестящими от тревоги глазами, которую загнали в угол. – Не к добру это.
– Мы рядом с военной базой, не трясись так, – своеобразно подбодрила сестру Марьям, расплывшись в измученной улыбке.
– Меня подстрелили, когда я была в паре километрах от военной базы, Марьям, – ядовито прошептала Эдита. – И это вовсе не шутки, ты все воспринимаешь, как игру, поэтому рекомендую завязывать с курением и навязчивыми идеями.
– Вот только табак не вини, пожалуйста, – непроизвольно похлопав по карману штанов, в которых лежало несколько скомканных Marlboro, старшая из родственниц глубоко вздохнула и продолжила менее дразнящим тоном: – Ты же понимаешь, что нас, хрупких леди, специально не отводят от базы. Мы сидим в патрулях, чтобы мужикам было меньше мороки.
– Это еще посмотреть, кому от кого меньше мороки, – обрезая тонкую нить, задумчиво пробормотала Илона, вызвав у девушек тихий смех. – Но я рада, что вы находитесь в относительной безопасности. Хотя бы рядом со мной.
– Огорчает то, что мы остались практически одни, – рассудила Марьям. – С нами вояки из Штатов, однако та же Франция только начинает второй заход. Я вот боюсь, что мы действительно сидим на бочке с порохом, которая в любой момент взорвется.
– Немного больше позитива, дамы, – принявшись накладывать повязки на зашитую рану, Илона улыбнулась, как и всегда делала, желая подбодрить собеседниц. – Если думать только о плохом, то ничего хорошего и не произойдет.
– Это меня еще считают странной? – Сожалеющим взглядом окинув блондинку, Эдита тяжело вздохнула и сильнее прищурила свои кошачьи глаза, под одним из которых пылал синяк. – Ты, дамочка, будто до сих пор не понимаешь, где находишься. Это не безопасные стены НИИ, между прочем.
Илона только понимающе кивнула, чем заслужила пренебрежительный шик пациентки. Она не злилась, не обижалась на девушку, которая каждый день рисковала жизнью, проходя по лабиринту пустующих улиц Газни. Если медсестра на протяжении долгих недель раз за разом сталкивалась со смертями и изуродованными, распотрошенными телами солдат, то сестры Краав вдобавок имели дело с вооруженным противником.
Теплый ветер бился о полы палатки, занося внутрь пыль и жар от разогретых камней. После полудня обычно выстрелов становилось меньше, жара в летний период загоняла даже самых отъявленных бойцов в тень зданий.
– Ну вот, – закончив перевязь, Илона с удовлетворением кивнула. – Советую день отлежаться, а потом можешь смело брать Анджея и в дозор.
– Так просто отпускаешь меня? – Удивилась Эдита, поскольку медсестра довольно редко позволяла пациентам прибегать к физической нагрузке. Но, прежде чем блондинка успела открыть рот, в разговор вмешалась Марьям:
– Я вот больше удивляюсь, что ты своего женишка с ней отпускаешь.
– И вовсе он мне не жених, – закатила глаза Илона, однако румянец смущения вспыхнул на щеках, выдавая ее с головой.
– Ставлю сотку, что по истечении контракта он побежит к ней делать предложение, – не унималась старшая Крав, продолжая хитро улыбаться и хихикать, чего не разделила ее сестра:
– Хватит нести чушь, Марьям, это не наша забота.
– Просто признай, что у тебя увели мужика, твоего прекрасного напарника, – нараспев протянула девушка, получая невероятное удовольствие от реакций обеих девушек.
– Да, Марьям, – трагично склонила голову Эдита, с наигранным чувством сожаления и отчаяния. – Теперь у меня осталась только ты, и быть нам до конца старости вместе.
– Ну ты и проныра.
– Вставай, – игриво пнув сестру по ноге, ухмыльнулась младшая Краав. – Нужно доложить начальству, что я снова в строю, и готова приступить к работе.
Ветер занес в палатку редкие хлопки выстрелов, к которым Илона успела привыкнуть и не обращала на них должного внимания. Здесь постоянно стреляли. А вот что действительно заставило ее насторожиться, так это чьи-то крики, приближающиеся с каждой секундой. Похоже, волной атаки накрыло очередной патруль, но девушка не сумела сдержать хладнокровия, поскольку узнала один из голосов.
– Какого черта?.. – Марьям также привлек шум на улице, она моментально поднялась и направилась к выходу, чтобы разведать обстановку. Но едва брюнетка вышла наружу, как ее едва ли не затолкали обратно.
– Нужна помощь, срочно!
На пороге показалось четверо мужчин, двое из которых поддерживали солдата, на котором едва ли осталось живое место. В твердо стоявших на ногах военных девушки моментально и безошибочно узнали Анджея и его временного напарника. Оставшийся незнакомец, хватаясь за плечо польского солдата, едва не терял сознания, прижимая руку к правой половине лица, которая полностью покрылась спекшейся кровью.
Секундное замешательство от неожиданно разорвавшейся тишины сменилось поднятым шумом. Две медсестры бросились к тяжело раненному солдату, носившему форму войск США; подойдя ближе, Илона рассмотрела имя на нашивке «Криштиан Снейпс».
– Какого черта произошло? – Позволив военным пройти с раненным солдатом и уложить его на койку, блондинка жестом попросила Анджея привести другого раненного к ней.
– Мы нашли их в нескольких километрах к западу, – сообщил польский военный, помогая раненному мужчине присесть на одной из свободных коек.
Не задавая лишних вопросов, Илона отдалась роли медсестры, аккуратно убрав руку незнакомца от его лица, чтобы осмотреть рану. Увиденное ничуть ее не обрадовало:
