Я так увлёкся разглядыванием экипировки ополченцев, что чуть не пропустил момент, когда Тиана со своей подругой ушли куда-то в кустики по своим женским делам. Вернулись они минут через пятнадцать, когда Валнак стал заметно нервничать и был готов отправить на поиски девушек двух бойцов.
Вид представительницы слабого пола имели воинственный, облачившись в какие-то камуфлированные банданы, но при этом у каждой из них в качестве изюминки, подчёркивающей их необычность и красоту, был повязан шарф. У Тианы – голубой, а у Алжены – красный.
Пока я разглядывал девушек, прозвучала команда на сбор и выдвижение…
Теперь тенты с грузовиков были убраны, и по бортам в качестве импровизированной защиты были закреплены металлические щиты с бойницами для стрелков. По высоте они возвышались над бортом где-то около метра, чтоб полностью прикрыть сидящего в кузове бойца. На втором грузовике, идущем следом, проделали то же самое, ну а на джипе на раму установили крупнокалиберный пулемёт с ленточным питанием, чем-то напоминающий американский «Браунинг» пятидесятого калибра.
Со стороны гражданского обывателя колонна выглядела вполне презентабельно и грозно, но с военной точки зрения эти импровизированные бронетранспортёры были достаточно слабым прикрытием, особенно учитывая, какое распространения, в этом мире получили реактивные гранатомёты.
Но сейчас бойцы охраны и добровольцы с энтузиазмом смотрели вперёд и с нетерпением ожидали прибытия на базу. Действительно, чего тут бояться: группа вошла вполне скрытно, территория находится в глубоком тылу контролируемой ополчением территории…
Поэтому кто-то в замыкающем грузовике затянул ритмичную и боевую песню, которую – даже несмотря на натужный рёв перегружаемого двигателя – услышали у нас и тоже стали подпевать. В принципе – нарушение режима, но учитывая, как дребезжат и гудят машины, песня уж никак не могла демаскировать передвижение колонны.
Я-то песен местных не знал, как-то не сподобился, поэтому присел в конце кузова рядом с бойцом ополчения, который, надвинув на глаза тактические очки, пристально посматривал через прицел карабина на проплывающие за бортом начинающие зеленеть заросли кустарника и лесопосадки.
Алжена встала во весь рост возле кабины, и, держась одной рукой за поручень, второй начала энергично размахивать в ритм с песней. Ярко-красный шарф чуть развязался и стал развеваться на ветру, как флаг.
Тиана, заразившись общим настроением, тоже вскочила, и две девушки – одна с красным шарфом, другая с синим – стояли возле кабины, пели и улыбались ополченцам, подставляя лица набегающему свежему весеннему ветру. Даже я залюбовался двумя стройными фигурками, которых совсем не портили полувоенные брюки и штормовки.
Песня закончилась, и все тут же подхватили другую.
Мы так ехали и пели минут двадцать, пока идущий впереди джип не начал сбрасывать скорость перед небольшой лощиной. Наш грузовик и идущий следом тоже стали притормаживать…
Я не видел впереди идущую машину, только услышал хлопок, а через мгновение – взрыв и вспышку там, где она должна была находиться.
Ополченец, сидящий рядом, сориентировался быстро и во всё горло закричал:
– Засада!
Я тут же, переключив переводчик огня в автоматический режим, замолотил из карабина короткими очередями по кустам, откуда был произведён выстрел из гранатомёта.
Все, кто были в кузове машины, попадали на пол.
Тиана некоторое время, открыв рот, ещё стояла, ничего не понимая, пока её подруга, схватив за ногу, просто не сдёрнула вниз. Сзади – где за нами шёл второй грузовик – снова раздался хлопок и взрыв, и я, чуть приподнявшись над бортом, увидел, как горящая машина по инерции медленно катится в нашу сторону, а из неё выпрыгивают пылающие люди и с криками катаются по земле.
Наш водитель, решив вырваться из ловушки, попытался сманеврировать и со всей силы надавил на газ. Машина взревела двигателем, резко дёрнулась, но тут же где-то совсем близко загрохотал крупнокалиберный пулемёт, и я ясно услышал, как тяжёлые пули кромсают импровизированную броню, прикрывающую водительскую кабину.
Тяжёлый грузовик вздрогнул, резко остановился, и истошный рык перегруженного двигателя захлебнулся – сердце машины навсегда остановилось, получив несколько крупнокалиберных пуль.
Сидящий рядом со мной ополченец, мастерски долбя по огненным вспышкам, уже успел расстрелять два магазина. Он был неплохим стрелком: даже через шум выстрелов и гудение горящей рядом машины – в стороне, откуда по нам били нападавшие – были слышны крики и причитания, перемешанные с матом раненого на генском языке.
Но скоро и это закончилось – неведомый пулемётчик перенёс огонь, и короткая очередь крупняка оставила пяток круглых рваных отверстий в листовом железе как раз напротив бойницы ополченца. Разорванное тело упало на пол, забрызгав кровью и противоположную стенку, и меня, и лежащих рядом двух несостоявшихся ополченцев. Одного взгляда на покорёженные карабины было достаточно, чтобы понять: мы остались вообще без оружия, фактически голые и беззащитные перед нападавшими.
И вот тут мне стало по-настоящему страшно. Не за свою жизнь, нет, а за то, что придётся просто так глупо погибнуть, пройдя полгалактики, когда до искомой цели осталось совсем чуть-чуть.
Страшно и обидно…
Крупнокалиберный пулемёт сделал ещё несколько выстрелов, прошив борта грузовика прямо у нас над головами и заставив всех оставшихся в живых ещё сильнее прижаться к полу.
Тут же резко заскрипели петли, и задний борт с грохотом отошёл в сторону. В кузов заскочили сразу три бойца с такими же штурмовыми карабинами ШМ, в разгрузках и в камуфляжах, вот только на рукавах у них была намотана жёлтая лента, ясно показывающая, что мы стали жертвами нападения диверсионной группы торкских карателей.
Всех оставшихся в живых, как баранов, в прямом смысле слова повыкидывали на землю, прямо под ноги стоящим тут же другим бойцам диверсионной группы, которые грубо поднимали ополченцев на ноги и выворачивали карманы в поисках оружия.
После быстрого и достаточно поверхностного обыска нас – оставшихся в живых десятерых человек – поставили в ряд на колени, заставив скрестить голени и держать руки на голове. В стороне раздались несколько выстрелов – боевики добивали раненых ополченцев, которые всё же успели выпрыгнуть из подорванного джипа и грузовика.
После каждого хлопка стоящая рядом со мной Тиана вздрагивала и смотрела на всё происходящее широко открытыми глазами, всё ещё не веря в происходящее.
Перед нами появился явно командир группы, высокий поджарый боец, судя по фигуре и сбитым костяшкам рук, очень давно занимающийся боевыми искусствами. Он сделал шаг вперёд, ухмыльнулся и, обведя всех пленников насмешливым и высокомерным взглядом, вальяжно проговорил:
– Тарга, хватит придуриваться!
К всеобщему удивлению, стоящая на коленях Алжена резко вскочила, сделала несколько шагов вперёд и стала возле вожака карателей, который привычным движением, так, по-хозяйски обнял её за талию.
